— Конечно, понимаю… Не такая уж я и дура, ты ведь на это намекаешь?
— Ну что ты! Я никогда не думал, что ты дура!..
Вдали послышался шум и в зал вошли Дебре с Мишло, а следом за ними, с противоположной стороны, Сен-Жюст и Жюльетта. Всеобщее веселье и обмен впечатлениями незамедлительно стали общими, но тут Кавалье спросил:
— А где же Сен-Клер? Вы ведь, кажется, уходили все вместе? — обратился он к Марии.
— Да, верно, — пробормотала Жюльетта.
— Ведь мы возвращались назад тем же путем, — сказал Сен-Жюст, — но его не встретили.
— Это невозможно, он не мог никуда уйти, — сказала Мария. Я оставила его в том коридоре, куда мы пошли все вместе. Неужели вы его не встретили?
— Нет…
В компании воцарилось небольшое замешательство.
— Как такое может быть?..
— Это невозможно…
Но пронзительный вопль резко прервал их рассуждения.
— Это Сен-Клер, — вскрикнул Кавалье и первым бросился на шум.
И никто в замешательстве не обратил внимания на то, что крик они услышали совсем с другой стороны, а не там, куда в начале похода ушел Сен-Клер.
8
— Ему необходим полный покой. А у вас сильное нервное потрясение. — Доктор держал Жюльетту за руку.
Молодая женщина никак не могла прийти в себя.
— И вам тоже нужно отдохнуть…
Слова его пропадали втуне. Жюльетта чувствовала себя ужасно, словно это она была виновата в несчастье с мужем, как если бы сама сбросила его с этой лестницы. Никто не мог понять причины ее сильных переживаний, но она вбила себе в голову, что все дело в том, что она забыла свой долг и поддалась безумному, совершенно непростительному влечению…
— Я побуду с ней, — шепнула Мария мужу и, взяв мадам Сен-Клер за руку, повела ее в спальню.
Ей вовсе не хотелось быть в этом доме, ибо даже имя Сен-Клера вызывало у нее протест и острую неприязнь, но оставить Жюльетту одну, Жюльетту, которая сама была жертвой этого человека, она не могла.
В спальне, совершенно неожиданно для Марии, Жюльетта разрыдалась. Та пыталась ее успокоить, что-то говорила, но ничего не помогало. Наконец, минут через пятнадцать, чуть усмирив рыдания, Жюльетта прошептала:
— Это я… Это я… во всем виновата я…
— Да отчего же, мой Бог? — Мария была потрясена до крайности.
— Вы же ничего не знаете… Просто… я изменила ему…
— Изменили? — Изумлению Марии не было предела. — Но… но как? Нет! Это невозможно! Когда?
— Возможно! — Жюльетта схватила собеседницу за руки. — И только вам, только вам я смею сказать это! Я была там не одна, мы были… с…
— С Сен-Жюстом, — подсказала Мария.
— Да…
— И что?
— Он поцеловал меня, — Жюльетту как прорвало, — а я вовсе не сопротивлялась. Наоборот, я хотела этого, мне было хорошо, я была счастлива! А теперь Бог наказывает меня!
— Вздор. — Мария твердо пресекла плач и излияния Жюльетты. — Ерунда. За что вас наказывать? Да и для чего? То, что вы были счастливы, — не повод винить себя в несчастье вашего мужа. Если кто и наказан, так это он и вы прекрасно знаете, за что. Так что успокойтесь и ложитесь отдохнуть… Примите эти капли, — она протянула молодой женщине флакон, данный Дебонне, — и спите. А если падение вашего мужа будет иметь последствия для него, то знайте: он наказал себя сам.
— Вы действительно так считаете?
— Да, моя дорогая, я так считаю. Я не могу сказать вам всего, но ваш муж… — Она кинула на мадам Сен-Клер осторожный взгляд. — Словом… он был далеко не праведником… Так что…
— Да, я знаю… — пробормотала Жюльетта. — Я видела…
— Что? — переспросил Мария. — Видели? Что видели?
— Да так… — Жюльетта смутилась. Ей вовсе не хотелось раскрывать свои видения Марии. Она побоялась, что та сочтет ее за сумасшедшую. Ведь она никак не могла предположить, что Мария сама могла бы порассказать ей немало.
Жюльетта выпила капли, легла и закрыла глаза.
— Мне остаться с вами? — спросила Мария.
— О нет, благодарю вас. Я и так доставила вам массу хлопот. — Молодая женщина слабо улыбнулась. — Мне и в самом деле нужно поспать, и я уже чувствую, что почти уснула.
Голос ее затихал, и Мария поняла, что она вполне может уйти, ничего не опасаясь. Капли подействовали, и Жюльетта будет спать спокойно и долго.
Мария вдруг вспомнила, в каком состоянии они нашли Сен-Клера. Он лежал внизу, видимо, упав в провал с лестницы, на которой время не сохранило ни одной ступеньки. Никто не мог понять, как это произошло. Как Сен-Клер мог быть столь легкомыслен, что позволил себе пойти в ту сторону, прекрасно зная, что это опасно. Или все же это было неспроста?