Ида сначала прыжком пересекла комнату, приземлившись на кровать Ланы, так, что мне пришлось даже подхватить блюдо, сильно смахивающее на поднос, из чего я сделала вывод, что нимфа тоже проголодалась, может, почище меня: вон как прыгать целый день!
Быстро подцепив блюдце с кольцами кальмара, Ида принялась с быстротой молнии поглощать их, одно за другим, но по мере пережевывания, лицо нимфы все больше и больше вытягивалось и приобретало задумчивое выражение. Не любит она морепродукты, что ли?
— Артемис, — осторожно протянула нимфа.
— У-у-у? — интеллигентно поинтересовалась я, что она хочет, не переставая работать при этом челюстями.
— Скажи… А Латана давно испытывает такую ярую любовь к морской кухне?
Я помотала головой.
— Вообще никогда не испытывала, — я пожала плечами. — Наверно, для ухажера заказала. Или он с собой притарабанил. Какая разница? — блаженно зажмурилась я, откусывая ломоть форели, запеченной в фольге.
— Ага, — вздохнула Ида и несмело последовала моему примеру. — И правда, никакой.
Когда наше восторженное урчание сменилось более-менее сытым мычанием, и я решила даже расстегнуть верхнюю пуговицу джинсов, Ида спросила:
— А где та комната, в которой ты выросла?
— Она у нас по плану следующая, — ответила я, и запоздало спохватилась, — а с чего ты вдруг с таким подозрением интересуешься гастрономическими пристрастиями Латаны?
— А ты видела фото ее новой пассии? — невпопад переспросила нимфа.
Я кивнула.
— Нормальный парень, вроде. Молодой. Светлый. Загорелый. Только зубы слишком белые, не иначе, металлокерамика.
— Ага, — кивнула своим мыслям Ида, — загорелый, значит. С зубами.
— Да что такое-то?!
Эти её намеки в пути, по поводу того, уверена ли я, что Лана добровольно укатила на острова, и сейчас этот подозрительный тон — в свете последних событий, когда нервы итак на пределе — кого угодно выведут из равновесия. А меня, опять же, в свете последних событий, вывести из равновесия намного легче, чем этого абстрактного «кого угодно»! Пара таких недомолвок и ага.
— А здесь нигде его фото нет?
— Фото… фото… забормотала я, выворачивая прямо на пол маменькину тумбочку. Ох и влетит же нам обеим от неё, если, конечно, живыми выберемся из этой передряги.
— Фото она мне с телефона показывала… Еще наверняка на айпаде есть… Но она скорее всего, его с собой забрала. А нет, здесь. Только разряжен. Понятия не имею, куда она зарядку дела! Так, ещё ноут остается, но я его что-то не видела. Вряд ли она конечно, решила писать в отпуске, учитывая, что роман у неё новый, и как следствие, наверняка бурный… Хотя она всегда говорила, что лучше всего ей пишется подальше отсюда. Я вообще, сколько себя помню, всегда недоумевала, почему мы здесь живём.
— Здесь тебя легче всего спрятать, — пожала плечами нимфа. — Энергетический фон — один из худших в мире. Зато и отследить по нему практически нереально, — закончила она совсем уж непонятной для меня фразой.
— Стоп! Она могла с камеры фотки на комп загрузить!
— А где комп?
— В моей бывшей комнате! Она в ней себе рабочий кабинет устроила!
Усевшись на один стул, мы с нимфой, ругаясь и мешая друг другу, всё же отыскали папку с последними загрузками. Есть! Среди многочисленных селфи Латаны — обычных и в зеркале, мелькнуло знакомое фото — где она вместе с новым кавалером. А вот его фото, где он один.
Ида сидела, уставившись в экран компа с открытым ртом.
— Эй! Пожалуйста, не пугай меня больше, чем я уже напугана! Ида…
— Поздравляю. Новый парень твоей мамы — Тритон.
— Да ладно, — я напрягла память, вспоминая хвостатое земноводное, такое темненькое, в крапинку. — Он симпатичней, — возразила я Иде.
— Да не тот тритон, что тритон, ящерица! — вспылила нимфа. — Бог Тритон, сын Посейдона и Амфитриты!
— Эм… — несколько опешила я, вспоминая мамино «Тоша». — Это плохо?
— Учитывая последние события… — тоном, не предвещающим ничего хорошего, протянула Ида.
— Стоп! А вот здесь неувязка! — не согласилась я. Я, как настоящий утопающий, хваталась сейчас за соломинку, но большой вины тут нет, рефлексы. — Ты говорила, Лана сохранила память.
Нимфа кивнула. А потом тыкнула меня пальцем в лоб:
— А про тело я что говорила?! Латана заперта в человеческом теле, которое физически не может распознать бога, эльфа, вампира, океаниду… Если они сами этого не захотят! Тритон — могущественный бог, и уж ему-то ничто не стоит качественно отвести взгляд кому бы то ни было. А то, что у Ланы сохранилась память, к слову, о которой она под страхом быть до конца дней заключенной в дурку не смеет никому рассказать, то представь, что к этому добавляется ощущение, поле, того, кто рядом. Ощущение, говорящее, что рядом с тобой — равный! И плевать, что его никак не подтвердить! Она просто чувствует бога рядом с собой, это для заключенной богини — как глоток свежего, долгожданного воздуха.