По твердому убеждению Идомея, большинство людей сами не знают, чего хотят и что будет для них благом. И лишь такие дальновидные мудрецы, как он, способны оценить все возможности, которые открывает им будущее. Он обязан сделать все для процветания своего народа, и тогда люди назовут его поистине «великим» и напишут о его жизни и свершениях толстые книги.
Мечты честолюбцев во все времена одинаковы и разнообразием не отличаются: почет, преклонение, уважение, а то и вовсе обожествление. На самом же деле они получают страх, трепет и ненависть. Сколько их было в истории человечества: «великих» воителей, реформаторов, авантюристов. Они двигали человечество вперед или назад, в зависимости от того, что считали верной дорогой, обильно поливая путь кровью и усеивая костями в угоду своим честолюбивым планам. Почему это движение всегда сопряжено с многочисленными бедами и жертвами человеческими? Почему большинство людей страшится перемен и не видит дальше собственного носа, в отличии от него – Идомея?
Всеобщий сход.
Серия звонких ударов, раздавшихся с опушки леса, привлекла внимание Урума. Очень кстати. Он осторожно раздвинул ветви орешника. Обширный прибрежный луг уже полностью освободился от снега и ощетинился острой зеленой порослью. Спокойная, неширокая река делила мир надвое. С одной стороны мрачно темнел мокрый и холодный лес с подтаявшими сугробами, голыми стволами деревьев и кучами прелой листвы на проталинках. С другой стороны на подсушенных солнцем пригорках бодро расползались зеленые пятна, перепрыгивая неглубокие овражки по кустам малины и ежевики и повисая зелеными соплями на ветвях прибрежных деревьев.
Два гигантских оленя, ростом почти с Урума, сцепившись чудовищной величины рогами и фырча, взрывали копытами землю. Судя по тому, что из ноздрей столбом валил пар, упражнялись они уже давно и изрядно подустали. Куда более миниатюрная безрогая самочка покорно топталась неподалеку. Опустив к земле головы на относительно коротких, мощных шеях, разгоряченные олени отступали и наступали друг на друга с переменным успехом. Порой казалось, что они вовсе не бьются, а пытаются разъединиться, но намертво сцепившиеся рога им не позволяют. Движения рогоносцев не были резкими, что и неудивительно с такой-то тяжестью на голове. Размах рогов каждого оленя превышал рост Урума. Они напоминали огромные лопаточные кости с ответвлениями по краям. Весьма сомнительные с точки зрения практичности украшения часто использовались мелкими птичками вместо веток деревьев, а пауками – как надежная основа для паутины. Пожалуй, птицы могли бы там и гнезда вить, если бы не весенний гон. Эти величавые красавцы не могли жить в лесу, пока не сбросили свои рога, и паслись на заливных лугах, без труда перебираясь на другой берег реки. В отличии от самочки, которая, устав дожидаться исхода поединка, упорхнула с лес, оставив драчунов с носом.
Урум наблюдал за оленями из-за непролазных зарослей орешника. Когда соперники, наконец, отпрянули друг от друга и побежденный, гордо подняв голову, удалился, Урум прыгнул на разгоряченного схваткой и потерявшего бдительность победителя, ударом мощной лапы сломав ему хребет. Ноги оленя разъехались, и он беспомощно растянулся на траве, ткнувшись мордой в землю и напрасно силясь подняться. Но гигант все еще был опасен, потому как вполне мог вспороть острым рогом живот Уруму. Влажные, карие глаза оленя с ужасом наблюдали, как йорг, не торопясь, заходит сзади, наступает ногой на плоскую чашу рогов, придавив ее к земле всем своим весом с одной стороны и, удерживая мощной лапой второю половину рогов, с хрустом ломает ему шейные позвонки. Теперь все. Урум нащупал пульсирующую вену на обмякшем теле животного, когтем взрезал толстую кожу над ней и припал к брызнувшей фонтанчиком горячей крови.
После последней встречи с сородичем – молчаливым даже по меркам йоргов рыжеватым великаном Гуруном, он шел уже несколько дней так быстро, как мог, не отвлекаясь на охоту, а потому голоден был, словно стая волков. Разрывая зубами печенку драчливого самца, Урум не переставал размышлять.
Недоверие. Вот что видел он в глазах всех без исключения сородичей, которых навестил за прошедшие месяцы. Как убедить их в серьезности положения? Был бы жив старик Муун, он бы сумел. Его авторитет и умение убеждать нужны были сейчас, как никогда. Опасность от людей? Какая может быть опасность от этих жалких созданий, загнанных за горы? Рассказывая о грохочущей вспышке, разрывающей камни и о своем пленении, Урум чувствовал себя едва ли не лжецом. Столько недоверия читал он на лицах собеседников.