Смерть брата, безусловно, была для Павла трагедией, но, глядя на то, как активно взялся за дела наследства Владимир, он решил не отставать. Ни к чему было ложное кокетство, семья расширялась, и деньги были не лишними. Кроме того, Ольга Валериановна жила на широкую ногу, вероятно, не уступая в тратах Михен. Несмотря на то, что Алексей не раз выражал желание оставить все, что имел, своему незаконнорожденному сыну князю Белевскому, поскольку покойный не оставил завещания, законными наследниками стали братья усопшего.
– Да простят меня Алеша и его сын, но я не могу отказаться от наследства. Выяснилось, что мы в весьма затруднительном денежном положении, – шепнул Владимир Александрович Павлу, когда они шли с Николаевского вокзала за черным бархатным катафалком, на который был установлен гроб с телом брата. В печальной церемонии участвовала вся императорская семья. По обычаю, над гробом был установлен золотой четырехугольный балдахин с орлами по углам, а над серединой балдахина высилась золотая великокняжеская корона. – Жена обращалась к Фредериксу, чтобы он решил вопрос с ее счетами за ежегодные поездки за границу, но ничего не сделано, и долг в полтора миллиона очень меня беспокоит. А ты что думаешь?
– Не буду лукавить, мне эти деньги тоже нужны. Содержать дом и семью в Париже – недешевое удовольствие. Про наследство Сергея ты знаешь, оно, по большей части, отходит к старшим детям. Хотелось бы отказаться в пользу Белевского, но я не могу позволить себе такую роскошь.
Всякое напоминание о незаконнорождённом сыне Алексея вскрывало в сердце Павла раны давней обиды на Сергея. Почему, при всем трепетном и заботливом отношении брата к Белевскому, он был так холоден к детям Павла от Ольги? Изгнанник вспоминал, как Сергей увещевал его вернуть деньги, вывезенные из России, в пользу Марии и Дмитрия. Тогда брата не волновало, как будет жить маленький Бодя, почему же теперь Павел должен волноваться о взрослом Белевском? В конце концов, он не возьмет ничего сверх того, что полагается ему по закону. Павел был уверен, что поступает справедливо, но отчего-то на душе скребли кошки.
– Надо бы положить Белевскому ежегодный пансион, – предложил он.
– Хорошая мысль! Тысяч в пятьдесят марок, – согласился Владимир. – Приличная сумма, на мой взгляд.
– Вполне…
– А все эти Алешины дамочки – Балетта и прочие – и так уже на нем поживились сполна…
Помимо дел наследства Павел узнал о том, что старший брат в очередной раз хлопотал у Государя за Кирилла и его жену. Сам он тоже не уставал требовать для Ольги того положения, которого она заслуживала как морганатическая супруга Великого Князя. Однако, несмотря на то, что брак, в конце концов, был признан, в августейшую семью графиню Гогенфельзен не принимали. Вот и сейчас, если на траурной церемонии в Париже Ольга могла сопровождать Великого Князя, то в Петербурге ей не позволено было занять место рядом с остальными женами Великих Князей.
В отношении Государя к Владимиру наметилось потепление. Скоро старик наслаждался охотой в имении венценосного племянника под Варшавой, куда ему разрешено было приехать, взяв даже гостей.
Однако Владимир недолго наслаждался царским расположением. Это была последняя улыбка судьбы. В феврале, в день четвертой годовщины гибели Сергея, Великий Князь Владимир Александрович ушел в мир иной, оставив Павла единственным живым дядей Императора.
ХV
В апреле, под бравурное пение птиц и журчание ручьев, прощенные и восстановленные в правах Кирилл и Даки вернулись на Родину.
Павел, возвращению которого тоже не существовало более препятствий, перед тем, как собраться в дорогу, решил четко сформулировать свои условия. Все они касались Ольги, которая в этом году в очередной раз стала бабушкой. Старший сын подарил ей внучку Татьяну.
Прежде всего Павел настаивал на княжеском титуле для супруги и их общих детей, о чем должен был быть издан и официально опубликован указ, редакцию которого надлежало заранее согласовать с Великим Князем. Это было главным требованием. Затем он просил разрешения жене и дочерям проходить за членами семьи в выходные и по другим официальным поводам. Представлять жену членам семейства он хотел сам, без посредничества гофмейстрин. Просил позволения жене не расписываться у Великих Княгинь, а оставлять карточки, и, кроме сего прочего, желал иметь в театрах ложу рядом с императорской. Ольга, которая, естественно, принимала самое живейшее участие в составлении списка требований, припомнила все случаи унижений, которые ей пришлось пережить, особенно в свою бытность метрессой Великого Князя. Сформулированные по пунктам притязания были направлены Царю.