Мария в этот раз приехать к отцу не могла. В мае у нее родился мальчик Леннарт.
Судя по словам Дмитрия, ее письмам и сведениям, долетавшим до Павла из Швеции, Мария не грустила. Тревоги о том, что девушка будет страдать в браке без любви, не материализовались. Казалось, дочь была весьма довольна жизнью. Даже чересчур.
Постепенно слухи об образе жизни дочери стали принимать настораживающий характер. Когда в очередной раз Мария приехала погостить в Париж, Павел решил вразумить ее, но все никак не мог начать разговор. Мария облегчила его задачу, сама подведя к непростой теме.
– Мне ни на что не хватает денег! – возмущенно заявила дочь, вернувшись после многочасового шатания по магазинам. – Я не могу позволить себе заказать одежду у модных кутюрье, приходится, как простолюдинке, покупать готовое платье!
– Быть может, у тебя много трат? Посмотри на свои расходы. Отчего-то имеет смысл отказаться?
– Не в этом дело! Просто тетя, желая побыстрее выдать меня замуж, не вникла в финансовые детали…
– О тете поговорим позже. Пока мне хотелось бы обсудить твою жизнь… До меня доходят очень неприятные разговоры…
– О Господи! Ты же не веришь всяким сплетням!
– Разубеди меня, что это не так! Я первый хочу, чтобы вся эта болтовня оказалась ложью и наговором.
– Так что говорят?
– Говорят об изобилии вина, о бесконечных приемах и вечерах, которые ты закатываешь, и о твоем странном поведении. Например, о том, что ты вынарядилась старухой и напугала тестя, бросившись к нему с букетом увядших цветов. Король потерял дар речи, когда ты в этом образе упала на пол вагона и безумно хохотала, пока тебя пыталась поднять стража…
– Папá, это была шутка! Безобидный розыгрыш!
– Мария, тебе необходимо взяться за ум! Ты же знаешь, что благодаря положению все наши действия рассматриваются под лупой! Любой самый невинный проступок раздувается до вселенских масштабов, а уж такое! Тем более, что это не единственный неприглядный случай…
– Я надеялась, что, хотя бы когда выйду замуж, смогу жить, как хочу!
– Да, конечно. Но без ущерба для своей репутации и доброму имени!
– Хорошо, пусть я сорвиголова, что в этом такого ужасного?
– То, что ты считаешь милыми шалостями, другие называют безалаберной жизнью без всяких принципов и основ! И это, поверь, самое безобидное, что я слышал. Не заставляй меня повторять те мерзости, мне и без этого наш разговор дается нелегко. Поэтому, возвращаясь к тому, что можно сделать, подумай о более скромном образе жизни. Уверен, кроме всего прочего, он принесет тебе еще и значительную экономию.
Дочь, едва сдерживая слезы, удалилась в комнату, а Павел еще долго удивлялся, в кого она такая выросла. Мать ее была девушкой веселой, даже бойкой, но прекрасно знала рамки приличий. Про него самого и говорить нечего. «Да, Бодю непременно нужно отправить в Пажеский корпус», – окончательно утвердился Павел в своем решении.
ХVIII
Муня страдала. Она уже привыкла думать, что в обители все ее проблемы решатся, и душевная боль уйдет или хотя бы притупится, но теперь она вновь оказалась на исходной точке.
Девушка маялась в поисках покоя, искала утешений, но ничто не помогало. Однажды Аля упомянула о старце по фамилии Распутин, которого принимали во дворце. Ее с ним познакомила сестра, Анна, и он произвел на молодую даму неизгладимое впечатление. Григорий Ефимович якобы мог своей молитвой исцелять людей и даже остановил кровотечение Цесаревича, когда у того был приступ страшной наследственной болезни.
Мадмуазель Головина напросилась к Але и двоюродному брату в дом, когда этот загадочный персонаж должен был навестить их. Старец явился в окружении почитателей. В такой обстановке девушка не могла открыть перед ним душу и задать нужные вопросы. Поговорить не получилось. Но было что-то во взгляде его пронзительных стальных глаз, легко пронизывающих собеседника, как острый хирургический скальпель, что ей непременно хотелось получить его совет. Неудовлетворенная первой поверхностной встречей, Муня стала искать новой встречи со старцем.
Удача, которая, казалось, покинула ее безвозвратно, вдруг улыбнулась ей. Она застала Распутина в Казанском соборе и, отбросив приличия и стеснение, обратилась к нему:
– Григорий Ефимович, Вы меня не помните?
Мужчина сразу узнал ее и, отправив свою свиту, пошел провожать Муню до дома, чтобы познакомиться с ее матерью.
Она не успела ничего рассказать о себе, как Распутин начал говорить.