Вечером Аликс преподнесли букет из электрических цветов, и, как только она взяла его в руки, он засветился яркими огоньками. В эту же самую секунду зажглась иллюминация Кремля, словно с него сдернули темный покров, который до поры до времени скрывал волшебный блеск. Каждая башня, стена, зубец, каждый выступ или амбразура были украшены цветными гирляндами, точно повторяющими форму зданий. Все ахнули. От неописуемой красоты захватывало дух. Удивительно, ведь еще недавно об электричестве никто не слышал, а теперь оно задорно подмигивало зевакам бирюзовыми, изумрудными и серебристыми звездочками. Волшебство!
Вместе с электричеством, упраздняющим таинственный полумрак свечей, в жизнь врывалась новая, мощная энергия.
VI
Павел проснулся от пьянящего запаха черемухи и не вяжущейся с майским цветом тревожной суеты во дворе. Предчувствуя дурное, он сразу же направился к Сергею, из кабинета которого быстрым шагом вышел пунцовый Воронцов.
– Пиц, страшная катастрофа! На Ходынке рано утром народ прорвался на празднование. Много подавленных. Я просто в отчаянии! – Сергей был бледнее савана.
– Есть умершие? – Пиц надеялся, что брат, как обычно, сгущает краски.
– Предварительно более тысячи! И около пятисот раненых! – Генерал-губернатор спешно собирался.
– Господи Иисусе! Там до сих пор давка? Поедем туда?
– Порядок навели довольно быстро, но жертв немыслимо сколько! Я отправил на место адъютанта, а сам сейчас же еду к Ники. Ему нужна будет помощь… Теперь все свалят на обер-полицмейстера, хотя распоряжалась там исключительно коронационная комиссия во главе с Бером и Воронцовым! Я знал, что министр двора что-нибудь нам устроит… Но чтоб такое!
– Но это же не нарочно…
– Конечно, не нарочно. Не злодей же он! Но с его подходом к организации можно было ждать любого бардака! Зачем они понастроили буфеты с подарками у рва? Никому нельзя доверять! Надо было самому все проверить, пусть бы Воронцов хоть каждый день на меня Минни жаловался. Да что уж теперь!
Вдовствующая императрица Мария Федоровна, которую в семье звали Минни, некоторое время после смерти супруга Александра III имела существенное влияние на сына. Она в свою очередь благоволила Воронцову, как другу покойного мужа, и прислушивалась к его мнению. Сергей не без основания полагал, что решение о передаче подготовки коронации министру двора не обошлось без участия матери Ники.
– Я в твоем распоряжении! Только скажи, что нужно делать!
– Спасибо, Пиц! Пока ничего не нужно. Сегодня Государь поедет к народу на Ходынку, в павильоны, а завтра нужно будет навестить раненых в больнице. Сейчас с ним обсужу. Нужно помочь семьям погибших и раненым. Пришлю за тобой, ежели будет необходимость.
Трагедия омрачила не только последующее празднование, но и светлые события недавнего прошлого. Императорское семейство с болью восприняло катастрофу. Переживали все, но кое-кто грустил особенно ярко, воспользовавшись несчастьем, чтобы свести счеты с Сергеем. Громче всех оплакивал беду клан Михайловичей, обвиняя генерал-губернатора во всех тяжких грехах, от самоустранения в обеспечении мер безопасности до личной черствости и жестокосердия. К ним, как ни странно, присоединились и многие друзья Великого Князя, знавшие его слишком хорошо, чтобы поверить в его равнодушие. Тем не менее лишь немногие родственники и приятели не отвернулись от него в те печальные дни.
Бал у французского посла, который тем вечером посетили Великие Князья и царская чета, подлил масла в огонь. Стоило бы отменить прием, но, видимо, посчитали неловким обижать представителя дружественной державы, который понес приличные расходы на организацию праздничного вечера.
На следующий день семейство завтракало у вдовствующей императрицы. Все говорили исключительно о катастрофе. Августейшая фамилия находила утешение не в тихой печали, а в бесконечных упреках и осуждении.
Греческие принцы, двоюродные племянники Сергея Александровича, сидели рядом с Эллой и пытались донести до нее свое негодование.
– Возмутительная безответственность! Охрана гулянья не была обеспечена! Устроители будто надеялись, что люди придут, чинно получат гостинцы и разойдутся. Глупая наивность! Виновные должны понести наказание! Они должны уйти в отставку! – наперебой восклицали Николай и Георгий, братья покойной супруги Павла.
– Слава Богу, что Сергея это не касается! – сухо ответила юношам Элла. Никогда и никому она не позволила бы осуждать при ней мужа. Уж она-то знала, каким ударом для него была гибель людей. Это рядом с ней он не мог всю ночь сомкнуть глаз, это перед ней суровый генерал-губернатор снимал защитные латы и не прятал раны.