Роланд Орнемюнде, который за время затяжного перечисления имен собрался с силами и взял себя в руки, попытался что-то сказать, но его опередил Дитрих – и ему удалось ошеломить присутствующих своим заявлением.
– Нет, господин Флорис! Простите, что перебиваю вас. Я… я знаю, что, возможно, поступаю неподобающим образом по отношению к господину Роланду, но это священная обязанность рыцаря, занимающего наивысшее положение, хозяина крепости. Я бы очень хотел, чтобы в рыцари меня посвятил мой отец, однако этому не суждено было случиться. И поскольку здесь присутствуют рыцари, равные по своему положению, я считаю, что эту честь заслуживает самый старший из всех. Уже после недолгого пребывания господина Адальберта из Услара в крепости моего отца я проникся к нему глубоким почтением и доверием. Господин Адальберт, прошу вас оказать мне честь посвятить меня в назначенный день в рыцари!
Дитрих, как и подобает, подошел к старому рыцарю и преклонил колено. Господин Адальберт то краснел, то бледнел, а по залу прокатился ропот. Несомненно, Адальберт еще никогда не посвящал ни одного оруженосца в рыцари. Однако он был вполне достоин этой чести, и, кроме того, доводы Дитриха невозможно было опровергнуть: Адальберт был отважным воином и снискал себе славы в боях больше, чем все присутствующие в зале вместе взятые. И пусть его род был не самым благородным, его положение в крепости было не ниже, чем у Роланда.
– Гениально! – услышала Герлин тихий голос Соломона из Кронаха. – Разве я вам не говорил, Флорис? Хоть юноша и немного слабоват, однако деликатности и проницательности ему не занимать! Или вы и сами это уже заметили?
Дитрих украдкой улыбнулся Герлин и своему советнику, когда Адальберт помогал ему подняться. В глазах старого рыцаря стояли слезы.
– Посвящение вас в рыцари станет самым лучшим из всех моих деяний на этой земле! Назовите день, господин Дитрих, и я к вашим услугам. Почему бы нам не выбрать праздник Пятидесятницы, по традиции, установленной королем Артуром и рыцарями Круглого стола?
Разумеется, никто не стал возражать, когда госпожа Лютгарт не согласилась провести церемонию посвящения в рыцари на Пятидесятницу. В конце концов, до этого праздника оставалось мало времени, и подготовить такое пышное празднество в короткий срок было невозможно. Кроме того, нужно было объявить о турнире, пригласить гостей, а также обеспечить оруженосцев новой одеждой, боевыми лошадьми и оружием. В результате вскоре все сошлись на Михайловом дне. На осенний праздник урожая обычно стояла хорошая погода, а времени для подготовки торжества и завершения обучения юных рыцарей было достаточно. Дитрих и его советники остались довольны датой, а Флорис посчитал бы победой, даже если бы в этот вечер не был определен день посвящения в рыцари. Важна была огласка – все оруженосцы сразу же сообщат своим семьям о предстоящем празднике, и обратного пути уже не будет. Тем более что у Роланда Орнемюнде уже не было возможности наложить запрет – Адальберт из Услара мог посвятить Дитриха в рыцари в любое время, когда счел бы это возможным. После этого события Дитрих будет свободен. Он сможет вступить в права наследства и жениться на Герлин.
Однако для Герлин время до осени оказалось серьезным испытанием ее терпения. Она точно не знала, чем ей следовало заниматься, – в первую очередь потому, что ее положение в крепости Лауэнштайн было неясным. Обычно свадьбу не приходилось долго ожидать: невеста, которую привозили в крепость будущего супруга, в скором времени выходила замуж и принимала на себя обязанности хозяйки дома. Однако в Лауэнштайне, как и прежде, находилась госпожа Лютгарт, которая, похоже, совершенно не собиралась делить свои обязанности с Герлин. Эти две женщины были по-прежнему вежливы друг с другом, однако их взаимоотношения были холодными. Герлин терпеть не могла сидеть с Лютгарт и ее служанками за шитьем или вязанием, обычным занятием для женщин.