Я умолкла, не совсем понимая, чем вызвала этот внезапный приступ неприязни. А разбойник тем временем продолжил:
- Я знал, что все этим закончится с тех пор, как ты появилась на этом проклятом корабле! Вся моя команда... - он снова осел на песок и в отчаянии закрыл лицо руками.
Я подползла поближе к мужчине:
- Ну, может все обошлось? Может, все остальные тоже попали в эту воронку, и их раскидало по свету? - попыталась его утешить я, насколько умела.
- Да то ты можешь знать, глупая баба! Откуда у тебя мозги могут быть, чтобы предполагать что-то? Ведь предупреждал же тебя, не лезть на мой корабль! Все беды от...
Прямые оскорбления и беспочвенные обвинения возмутили меня до глубины души. Я резко вскочила на ноги, вызвав этим самым приступ головокружения и тошноты.
- Как вы смеете такое говорить мне? Нападение монстра - это не больше, чем обычная случайность! И вы, дорогой клейрр, виноваты в этом ровно настолько же, сколько и я! Очень жаль, что вы не можете уяснить себе этого!
Иштран разъяренно зарычал. Не знаю, что больше всего пугало меня в данном человеке... Его беспочвенная ярость или же сами по себе резкие перемены настроения? Я дернулась в сторону и, не сумев удержать равновесие, упала на землю.
Разбойник зато, как мне показалось, успокоился и умолк. Но я все-равно предпочла отодвинуться от него на безопасное расстояние, и задать последний интересующий меня вопрос.
- Раз я вас так раздражаю, клейрр, почему вы сразу не бросили меня умирать в одиночестве?
- К сожалению, совесть не позволяет оставить даму в бесчувствии в одиночестве! - прошипел он.
Я понимающе кивнула.
- Что же, теперь я пришла в себя, передо мной никаких обязательств у вас нет, так что можете продолжить свой путь сами.
- Ну, уж нет, дорогуша. Куда меня закинуло - одному морскому дьяволу известно, оказались мы тут по твоей вине, а пока я ищу, как отсюда выбраться, еще одни руки и думающая голова мне не повредят, даже бабьи. Впрочем, силком тащить не стану. Если хочешь, то можешь и дальше лежать на теплом песочке, греться под солнышком, и ждать явления аборигенов или падальщиков. И не факт, что первые окажутся дружелюбнее вторых, – проговорил Иштран и, увязая в песке сапогами, двинулся вперед.
Перспектива встречи с жителями этих мест звучала совсем не привлекательно, так что, не оставалось ничего иного, как послушно брести за мужчиной, который удовлетворенно хмыкнул, заметив, что направилась следом.
- А куда мы, собственно, направляемся? – спросила я, когда по моим меркам прошло больше часа, а впереди все так же расстилались безлюдные и бесплодные пески.
- Если это то место, о котором я думаю, то в самом сердце этих земель должен находиться город, о котором ходило множество старинных сказаний. Туда-то мы и направляемся, – меланхолично ответил мой спутник.
При этих его словах, мне захотелось рухнуть на песок, в сгущающихся сумерках казавшийся белым, и завыть. Тащиться по бескрайней пустыне с полупустой флягой воды на двоих и полным отсутствием какой бы то ни было еды, в поисках места, которое вполне может оказаться обычной моряцкой байкой. Что могло быть лучше?
- Кстати, как к тебе обращаться теперь? Не Курком же продолжать звать, - хохотнул разбойник, нарушая тишину между нами. - Хотя, могу и дальше звать ушастенькой.
- Тияна, - буркнула я, совершенно не настроенная на разговор.
Правильно уловив мое настроение, мой спутник тоже не стал продолжать разговор, и дальше мы продолжили идти в полной тишине. Тем временем, сумерки все больше сгущались, и вскоре перешли в настоящую южную ночь, жаркую и темную. Воздух был густым и вязким, что, казалось, его можно было резать ножом. От него слезились глаза, и горели легкие.
Так как никаких укрытий поблизости не наблюдалось, нам с Иштраном оставалось лишь сделать по глотку отвратительно теплой воды и растянуться на горячем, словно раскаленном в печи, колючем песке, глядя в ночное небо.
- А если мы не найдем этот город? Кто знает, может его и вправду никогда не существовало?
- Тогда мы просто сдохнем от голода и жажды в этой пустыне, детка, а наши тела послужат отличной пищей местным хищникам, – невесело усмехнулся мужчина, стягивая с себя сапоги и рубаху, и подкладывая их под голову, практически сразу залившись храпом.
Желания быть кем-то сожранной у меня не было, поэтому я отвернулась от Иштрана и погрузилась в размышления. И на всякий случай вытащила один из кинжалов из чехла, и засунула в пояс, если падальщики и иже с ними таки рискнут появиться.