- Кто ты и как ты здесь очутился? – прорычал мужчина через несколько минут, в течение которых я обдумывала перспективу прыжка за борт.
- Парень, ты что, язык проглотил или оглох? - рявкнул мой собеседник, который, как я догадалась, был коком, грубо тряхнув меня за плечи. Осознав, что это мой шанс обойтись без необходимости изощренно лгать, я закивала и издала страдальческое мычание.
- Тьфу ты, только калек нам тут и не хватало, - раздосадованный разбойник сплюнул на дощатый пол и задумался. - Швырнуть тебя за борт, что ли, и дело с концом!
Такой разворот событий меня совсем не прельщал, и я принялась лихорадочно думать, как выкрутиться из этой ситуации живой и максимально невредимой.
Но не успела меня осенить какая-нибудь хоть немного претендующая на гениальность идея, как на лице кока вдруг отразилась резкая смена мысли.
- Малец, ты же слышишь меня, я так понял? Или может ты еще и глухой, акулы тебя сожри?
Услышав это его предположение, я что есть силы замотала головой, проклиная про себя этих неучей за то, что на их корыте не нашлось даже самого завалящего листа пергамента и пера, и молясь, чтобы моей жестикуляции хватило на то, чтобы меня поняли. К счастью, кока она видимо вполне удовлетворила, и он принялся ходить вокруг меня, бормоча себе под нос что-то на наречии народов крайнего севера.
Я не знала ни слова из языка северян, но отчего-то абсолютно не сомневалась, что он комментирует мою фигуру и что она ему явно не по душе. Сказать по правде, это даже радовало, так как означало, что мое перевоплощение в юношу прошло успешно. Наконец, разбойнику наскучило ходить вокруг и он заговорил:
- Значит так, по мне ты полнейший доходяга и проку от тебя не больше, чем от дохлой крысы в трюме, но наш юнга как раз недавно издохнул от цинги, чтоб ее, и лишние руки сейчас совсем не помешают. Я бы тебя сразу кинул на корм рыбам, вдруг ты сможешь быть нам чем-то полезен. Поэтому, мы сейчас отправимся к капитану, и если он даст добро тебе остаться, то найду тебе работенку на кухне.
Теряясь в догадках, что увижу в следующую минуту, я следом за коком направилась по скрипучей рассохшейся лестнице в каюты, и после блуждания по длинным темным коридорам, наконец очутилась возле высокой двери из темного дерева с иллюминатором в верхней части и фигурой золотого кракена в центре.
Три раза коротко постучав и дождавшись, пока за дверью зазвучат тяжелые шаги, кок согнулся в почтительном поклоне. И очень вовремя: спустя мгновение дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился недовольный капитан.
При первом взгляде на этого рослого мужчину с покрытым шрамами лицом, темными с явной проседью волосами и пронзительными серыми глазами, я оторопела и осознала: «Если я не придусь ему по нраву, он без колебаний сию же минуту прикажет вышвырнуть меня на корм рыбам или кракену.» Мне оставалось лишь молиться про себя Эосхе, и ждать своей участи.
По лицу капитана было видно, что он абсолютно не рад нашему появлению в его каюте в столь ранний час. Дыхнув мне в лицо дурнопахнущим амбре из смеси запаха табака и дешевой выпивки, он прорычал:
- Какого морского дьявола вы ввалились ко мне в такую рань, Гроули? И что это за доходяга в лохмотьях рядом с тобой?
- Оборванец какой-то, пробрался на корабль и залез в бочку со специями, что углу на палубе стоят. Я туда полез за куркумой для жаркого, да его за шкирку и вытащил. Клянусь Эосхой, не знаю, как он туда забрался, - залепетал кок, съеживаясь под пронзительным взглядом капитана.
- О, боги-покровители северных морей, за что мне такие олухи в команде! - воскликнул капитан, моментально багровея и вскакивая на ноги. - У вас под носом будет целая рота солдат, вы и их не заметите, ленивые дубины! - Он хотел было продолжить свою гневную речь, но внезапно упал в кресло, уронив локти на стол, сжав пальцами виски и часто дыша.
Кок, с самого начала отповеди стоявший за моей спиной безмолвной, вжавшей голову в плечи тенью, тотчас оказался возле кресла и сунул капитану в руку флягу темного стекла.
Сделав из нее несколько глотков, капитан облегченно выдохнул и расслабился, а его лицо постепенно стало приобретать нормальный оттенок.
- Священный кракен, когда-нибудь вы все меня доведете, кровопийцы, - прохрипел он, откидываясь на спинку кресла. Тут его взгляд упал на затаившуюся за дверью меня, которая с того момента, как оказалась здесь, старалась ничем не выдавать своего присутствия.