Как только паркет скрипнул под ногой Гийома, Брюслар уже был на ногах, держа по пистолету в каждой руке. Для человека, привыкшего быть все время настороже, это был своего рода условный рефлекс. Но он расхохотался, узнав хозяина «Тринадцати ветров», и мгновенно спрятал оружие.
— Простите меня! Это моя вторая натура. Иначе я бы давно уже был покойником.
— То есть вы хотите сказать, что, окажись на моем месте мой мажордом или лакей, вы бы превратили их в решето?
— Нет, что вы! Я мгновенно понимаю, кто передо мной. Но все-таки должен заметить, что такая реакция не один раз спасла мне жизнь.
— Охотно верю, но садитесь же, прошу вас. Вы явно нуждаетесь в отдыхе.
— Истинная правда. Я высадился на берег в Киневиле после достаточно тяжелого путешествия через Ла-Манш.
— Вы приплыли из Англии?
— Да, я вышел в море на острове Уайт, покинув Лондон в некоторой спешке. И пока я не собираюсь туда возвращаться. Англичане бывают гостеприимны, но это качество сразу же исчезает, как только им покажется, что вы представляете собой угрозу их интересам. Забудем об этом, я обо всем расскажу вам чуть позже. По приезде я попросил о встрече с вами, но я приехал ради вашей дочери… Я хочу сказать, госпожи герцогини…
— Ее здесь нет, она гостит у подруги. Если пожелаете, я провожу вас туда завтра утром.
Брюслар с облегчением вздохнул, но его лицо осталось хмурым.
— Нет, не нужно. В каком-то смысле даже лучше, что ее нет дома, и новость сообщите ей вы, ее отец. Возможно, вам удастся как-то смягчить удар. Я же человек грубый.
— Что за новость? — выдохнул Гийом, встревоженный тем оборотом, который приняла их беседа.
— Худшая для молодой женщины, влюбленной в своего мужа: принц мертв.
— Мертв? — ахнул ошеломленный Гийом. — Но что произошло?
— О, в наше время может случиться все, что угодно! Едва мы прибыли в Англию, Луи Шарля, вместо того чтобы отвезти в Лондон, как я предполагал, переправили на остров Уайт и заперли в замке Кэрисбрук, несмотря на мои протесты. Его убили при попытке к бегству. Да, вот так глупо получилось! Вот это вы и должны сообщить его юной супруге. Мне… не хватит храбрости.
Пока Брюслар произносил последние фразы, Тремэн, оправившийся от шока, внимательно его разглядывал. Тут явно было что-то не так. Особенно обращал на себя внимание тон шевалье! Казалось, что он торопится пересказать выученный урок, чтобы побыстрее покончить с этим неприятным делом. Пытаясь разузнать больше, Гийом саркастически заметил:
— Откуда вдруг такая деликатность? Вы же были против их брака, считали его глупым, неподходящим…
— Неподходящим — нет, глупым — да. Когда хочешь стать королем, не стоит начинать с женитьбы на пастушке.
— К которой, впрочем, вы не испытываете особой симпатии. Тогда почему же вы перекладываете на мои плечи вашу миссию? Завтра же я отвезу вас к моей дочери, и вы сами ей все расскажете. В подробностях, разумеется, потому что она обязательно ими заинтересуется. Как можно больше подробностей!
— Завтра утром меня здесь уже не будет. Я немедленно уезжаю.
— Уже? Но вы нуждаетесь в отдыхе. Для вас приготовили комнату и…
— Отдыхать я буду позже. Еще до рассвета я должен быть в Валони.
— Замечательно! Я вас провожу. Мы заедем в замок, где живет моя дочь, и вы вовремя будете на месте. Это всего лишь небольшой крюк.
— Не стоит, благодарю вас, вы сумеете лучше меня подобрать слова. Я прихожу в ужас от женских слез.
— Я буду рядом и помогу вам, — пообещал Гийом с улыбкой, не сулившей ничего хорошего. И он действительно мгновенно сменил тон: — Хотите, я назову вам истинную причину вашего нежелания увидеть «герцогиню»? Дело в том, что вы боитесь слишком проницательного взгляда моей дочери и особенно ее вопросов.
— Не понимаю, почему я мог бы их опасаться…
— О нет, вы все отлично понимаете! Вы не сказали мне правды. Ваша история — ложь.
— Почему вы так думаете?
— Скажем, я нюхом чувствую фальшь. Итак, говорите правду, и побыстрее! Он действительно мертв?
В душе Брюслара явно шла борьба, потом он все-таки неохотно признался:
— Нет, но было бы лучше, если бы он умер. И прежде всего для вашей дочери.