Свет разбудил Лорну. Она несколько раз зевнула и хорошенько потянулась. Не заметив Анбрюна, она улыбнулась Китти.
— Я голодна! — объявила Лорна. — Принеси мне чай, тосты, конфитюр и ветчину.
— Отлично! — заметил врач. — Я вижу, что аппетит к вам возвращается. Это хороший знак.
Приветливое лицо мисс Тримейн мгновенно нахмурилось.
— Что вы здесь делаете? Насколько мне известно, я вас не приглашала.
— В тот вечер вам это было не под силу. Вам срочно требовался врач, и раз вы себя хорошо чувствуете, значит, я не так плохо вас лечил!
— В тот вечер? Когда это было?
— Восемь дней назад, в прошлый вторник. Сегодня четверг.
Анбрюн решительно взял ее запястье, чтобы проверить пульс, но Лорна выдернула руку, пощупала свой живот и радостно воскликнула:
— Мой ребенок! Он родился! Быстрее! Пусть мне его принесут! Я надеюсь, это мальчик?
Врач и Китти обменялись встревоженными взглядами. Никто из них не предвидел подобной реакции. Нежным голосом Анбрюн спросил молодую женщину:
— Вы совсем ничего не помните из того, что произошло?
— Я знаю, что очень сильно испугалась… Потом мне было больно, но это нормально, когда рожаешь. К чему все эти глупые вопросы? Ответьте же мне, наконец, это девочка или мальчик?
— Ни то, ни другое. Вы никого не родили по той простой причине, что вы не были беременны. Я понимаю, что в это непросто поверить, потому что у вас были некоторые симптомы. Но у вас была так называемая истерическая беременность. Вы понимаете то, что я вам говорю? — добавил Анбрюн, увидев, что Лорна оцепенела.
Ее глаза расширились, рот приоткрылся, она быстро и тяжело задышала и вдруг сорвалась с места. Растопырив пальцы, Лорна буквально подпрыгнула в кровати и попыталась вцепиться в горло врача.
— Не беременна! — в ярости вопила она. — Вы хотите сказать, что воспользовались тем, что я была без сознания, и украли у меня ребенка, который никому здесь не нужен! Убийца! Разбойник!
Китти поспешила закрыть окно, открытое ею чуть раньше, чтобы проветрить комнату. Крики Лорны могли услышать даже в деревушке. Потом камеристка бросилась на помощь врачу, хотя тот мог и сам постоять за себя. Ему и в самом деле удалось прижать молодую женщину к подушкам.
— Позовите сюда Белину, Лизетту… Короче, кого-нибудь! — приказал врач. — Ее необходимо успокоить, а это будет нелегко. Где господин Тремэн?
— На конюшне, полагаю. Я не видела, чтобы он выходил оттуда, — ответила Китти. — Мне сходить за ним?
— Нет. Я пойду сам. Лежите спокойно, мисс! Этот… случай мы должны с ним обсудить. Делайте то, что я вам сказал!
Камеристке не пришлось далеко ходить. Лизетта, Потантен и Валантен уже бежали на помощь, привлеченные криками. Они сменили Анбрюна, который смог отпустить Лорну; продолжавшую осыпать его оскорблениями, и отправиться на поиски своего друга.
А Гийом на конюшне столкнулся с небольшой проблемой, перед которой его поставил Николя, первый лакей: Артур пришел примерно на час раньше Гийома и попросил оседлать ему лошадь. Он объявил о своем намерении отправиться в Варанвиль.
— В этом-то как раз нет ничего необычного, — объяснял лакей. — Я только понять не могу, почему он не взял Селима!
Подарок Гийома, Селим, красивый золотисто-рыжий конь, был самым драгоценным сокровищем Артура. Он обожал это прекрасное нервное животное, с которым отлично ладил.
— А Селиму, — добавил Николя, — это совсем не понравилось. Он потом бушевал не меньше четверти часа.
— Так на ком уехал Артур?
— На Роллоне!
— На Роллоне? Что за фантазия? Это один из самых выносливых наших коней… Взять его ради короткой прогулки? Как Артур это объяснил?
— Никак! Он просто сказал, что Роллону нужно размяться.
Приход озабоченного доктора Анбрюна прервал этот бессмысленный диалог и встревожил Гийома куда сильнее, чем прихоть его сына. Узнав о сцене, которая развернулась в спальне Лорны, Гийом сначала дал волю своему гневу, колотя ногой по стене конюшни и ругаясь, как тамплиер. Пьер решил переждать эту неожиданную бурю. Он лишь знаком велел Николя уйти: ругательства Гийома в адрес женщины не предназначались для его ушей.
— Я убью ее! — ревел Тремэн. — Если это единственный способ от нее избавиться, я ее задушу!
— И закончишь свои дни в тюрьме, если тебе удастся избежать смертной казни, — спокойно заметил врач. — Когда ты успокоишься, мы могли бы поговорить серьезно.
— Господи, о чем разговаривать? Хочешь знать мое мнение: она отлично знает, что никого не родила, но решила под любым предлогом остаться здесь навсегда!