А. Печеные бобы! (Пауза.)
В. Я начал нравиться тебе? (Пауза.) Или это лишь игра моего воображения?
А. Печеные бобы! (Поднимается, кладет скрипку и миску на стул и на ощупь пробирается к В.) Ты где?
В. Здесь, дружище.
А нащупывает ручку кресла и начинает толкать наугад. Стой!
А (продолжает толкать). Это дар! Дар!
В. Стой! (Бьет его палкой.)
А отпускает кресло, отскакивает. Пауза. А на ощупь пробирается к своему сиденью, останавливается в растерянности.
Прости! (Пауза.) Прости меня, Билли!
А. Где я? (Пауза.) Где я?
В. Вот я его и потерял. Он полюбил меня, а я побил его. Теперь он покинет меня, и я никогда не увижу его. Никого никогда не увижу. Нам никогда больше не услыхать человеческого голоса.
А. А ты еще не наслушался? Одни и те же вздохи от колыбели и до могилы.
В (тяжко вздыхая). Сделай что-нибудь для меня, прежде чем уйдешь!
А. Вот! Ты слышишь? (Пауза. Тяжко вздыхая.) Я не могу уйти! (Пауза.) Ты слышишь?
В. Не можешь уйти?
А. Не могу уйти без своих причиндалов.
В. Чем же они тебе полезны?
А. Ничем.
В. И ты не можешь без них уйти?
А. Не могу. (Начинает движение на ощупь, останавливается.) Я найду их в конце концов. (Пауза.) Или оставлю их здесь навсегда. (Начинает движение на ощупь.)
В. Поправь мне плед, я чувствую холод в ноге.
А останавливается.
Сам бы сделал, да времени уйдет уйма. (Пауза.) Сделай это для меня, Билли. Тогда я смогу уйти и сесть в укромном уголке, как обычно, и сказать такие слова: я видел человека в последний раз, я побил его, а он помог мне. (Пауза.) Найди хоть крупицу добра в моем сердце и примирись с моими недостатками. (Пауза.) Ты чего вылупил глаза как этот? (Пауза.) Разве я сказал чего не следует? (Пауза.) Что особенного в моей особе?
А на ощупь пробирается к нему.
А. Дай звуковой сигнал.
В издает звук. А пробирается на звук, останавливается.
В. Запахи ты тоже не различаешь?
А. Повсюду одно только зловоние. (Протягивает руку.) Я в пределах твоей досягаемости? (Стоит без движения с вытянутой рукой.)
В. Жди. Неужто ты собираешься оказать мне услугу просто так? (Пауза.) Я имею в виду: бескорыстно? (Пауза.) Милосердный Боже! (Пауза. Берет А за руку и тащит его к себе.)
А. Твоя нога.
В. Что?
А. Ты что-то сказал про свою ногу.
В. Если бы я знал! (Пауза.) Да, моя нога, подоткни ее. А наклоняется на ощупь.
На колени, на колени, так тебе будет сподручнее. (Помогает А стать на колени в нужном месте.) Вот здесь.
А (рассерженно). Отпусти руку! Ты хочешь, чтобы я помог тебе, и не отпускаешь руку! (В отпускает его руку. А неумело ощупывает плед.) У тебя только одна нога?
В. Именно, одна.
А. А вторая?
В. Болела, и ее отрезали.
А подтыкает плед под ногу.
А. Достаточно?
В. Чуть плотнее.
А подтыкает плотнее.
Что за руки у тебя! (Пауза.)
А (ощупывая В в направлении к торсу). Все остальное при тебе?
В. Теперь можешь встать и искать моего покровительства.
А. Все остальное при тебе?
В. Больше ничего не отрезали, если ты это имел в виду. Рука А, поднимаясь на ощупь, достигает лица В, замирает.
А. Это твое лицо?
В. Каюсь, оно. (Пауза.) Что еще?
Пальцы А блуждают, вдруг замирают.
Это? Мой жировик.
А. Бордовый?
В. Пурпурный.
А отдергивает руку, не вставая с коленей.
Что за руки у тебя! (Пауза.)
А. Все еще день?
В. День? (Смотрит на небо.) Если угодно. (Смотрит.) Другого слова не подберешь.
А. Вечер не скоро наступит?
В наклоняется к А, трясет его.
В. Ну, Билли, вставай, ты начинаешь раздражать меня. А. Ночь не скоро наступит?
В смотрит на небо.
В. День, ночь... (Смотрит.) Иногда мне кажется, что земля непременно погрузится в день без солнца, в сердце зимы, в серость вечера. (Наклоняется к А, трясет его.) Ну же, Билли, поднимайся, ты начинаешь обременять меня.
А. Есть где-нибудь поблизости трава?
В. Я не вижу.
А (страстно). Нигде нет зелени?
В. Есть маленькое болото. (Пауза.)
А сцепляет руки на пледе и кладет на них голову. Милосердный Боже! Уж не собираешься ли ты молиться?
А. Нет.
В. Так плакать?
А. Нет. (Пауза.) Я хотел бы остаться тут навсегда, вот так, положив голову на колени старика.
В. На колено. (Грубо трясет его.) Вставай!
А (пристраиваясь поудобней.) Какой покой! (В грубо отталкивает его, А падает на четвереньки.) Дора все время твердит: я не заслужила таких дней. Ты и твоя арфа! Уж лучше бы ползал на четвереньках, нацепив на задницу медали отца, а суму — на шею. Ты и твоя арфа! Кто ты такой, по-твоему? И она заставляла меня спать на полу. (Пауза.) Кто я такой, по-моему... (Пауза.) Что зря говорить... Я никогда не мог... (Пауза. Встает.) Никогда не мог... (Начинает на ощупь пробираться к своему стулу, останавливается, прислушивается.) Если долго вслушиваться, начинаешь различать звук струны.
В. Твоей арфы? (Пауза.) Что это ты все об арфе?
А. Была у меня когда-то маленькая арфа. Помолчи, дай послушать. (Пауза.)
В. И долго ты собираешься так стоять?
А. Я могу стоять и вслушиваться в эти звуки часами. Слушают.
В. Какие такие звуки?
А. Я не знаю, какие они.
Слушают.
В. А я могу увидеть ее. (Пауза.) Могу...
А (с мольбой в голосе). Ты не успокоишься?
В. Нет! (А хватается за голову.) Я вижу ее отчетливо. Вон там, на стуле. (Пауза.) Что, если я возьму ее, Билли? И удеру с ней? (Пауза.) А, Билли, что ты на это скажешь? (Пауза.) Найдется другой старик, однажды он вылезет из своей норы и обнаружит тебя дудящим на губной гармонике. И ты расскажешь ему о той скрипочке, что была у тебя когда-то. (Пауза.) А, Билли? (Пауза.) Или ты будешь петь. (Пауза.) А, Билли, что ты на это скажешь? (Пауза.) Квакать на зимнем ветру. (Злобно хохочет.) Утратив губную гармонику. (Тыкает его в спину палкой.) А, Билли?..
А кружится юлой, хватает конец палки и выкручивает ее из рук В.
Рассказы
Данте и лангуст
Было утро, и Белаква застрял на одной из первых песен о Луне[6]. Так увяз, что не мог двинуться ни взад, ни вперед. Там была блаженная Беатриче, а также Данте, которому она объясняла происхождение пятен на Луне. Сначала она показала ему, в чем его ошибка, затем предложила собственное толкование. Получила она его от Бога, так что на его точность можно было положиться во всех отношениях. Оставалось лишь следовать за ней по пятам. Часть первая, ниспровержение, была легким плаванием. Свои соображения она излагала ясно, сообщая все, что нужно, без шума и проволочек. Зато часть вторая, наглядные доказательства, была так насыщенна, что Белаква, как ни силился, ничего не мог понять. Отрицание, опровержение — тут все было ясно. Однако затем следовала аргументация — стремительный, точно в скорописи, каскад реальных фактов, тут Белаква и впрямь увяз. К тому же все это ему надоело, ему не терпелось отправиться в «Пиккарду». Однако он бился и бился над загадкой, ни за что не желая признать себя побежденным, — он уразумеет хотя бы значения слов, порядок, в котором они произносятся, и природу удовлетворения, дарованного ими заблудшему поэту, поэтому, когда слова подошли к концу, он почувствовал прилив сил и поднял отяжелевшую голову, намереваясь принести ответные благодарности и произвести по всей форме отречение от прежних своих суждений.
Он все еще ломал голову над непостижимым пассажем, когда услышал, что пробило полдень. Моментально погасив деятельность мозга, он освободил его от этой обязанности. Подсунув пальцы под книгу, он подтолкнул ее на себя, так что вся она целиком лежала у него на ладонях. Раскрытая «Божественная комедия» на пюпитре его ладоней. В таком положении он поднес книгу к носу и тут захлопнул. Подержал ее какое-то время высоко в воздухе, сердито скосив на нее глаза и сдавив корки переплета, налегая на них ладонями. Потом отложил книгу в сторону.
Он откинулся на спинку кресла, желая почувствовать, как угомонится его ум и стихнет зуд жалкого схоластического спора. Покуда не придет в себя и не успокоится ум, ничего нельзя было делать; постепенно тот успокоился.
Тогда лишь дерзнул помыслить Белаква о том, чем заняться дальше. Вечно человек вынужден чем-то заняться дальше. Ему предстояло три больших дела. Сначала — ленч, потом — лангуст, потом — урок итальянского. Пока что с него хватит. Что будет после урока итальянского, он не имел ясного представления. Весь день до вечера был несомненно кем-то дотошно расписан, но что содержалось в этом расписании, было ему неведомо. Так или иначе, это было не важно. Важно было вот что: первое — ленч, второе — лангуст, третье — урок итальянского. Покуда более чем достаточно.
6
Имеется в виду Вторая Песнь «Рая» третьей части «Божественной комедии» Данте; из «Божественной комедии» заимствовано также имя героя рассказа. (См. «Чистилище», Песнь Четвертая.)