— Да, ужасное, трагическое событие, — гладко начал Тимор, покачивая головой, как если бы он полностью сочувствует несчастным людям. — Как удачно, что… — но он не закончил, так как следующие слова Садиры ударили в него как арбалетный болт.
— Люди говорят, что это ты виноват во всем этом, — сказала она, сверля его взглядом.
— Я? — сказал Тимор. — Ты с ума сошла. Ясно, что это городская стража виновата, они забыли свой долг. Темплары — как ты хорошо знаешь, ведь это ты составляла тот эдикт — больше не играют активной роли в поддержании порядка в городе. Мы, конечно, поддерживаем городскую стражу, но…
— Они говорят, что это ты поднял мертвых, — решительно сказала Садира.
Тимор ощутил холодок в душе, но быстро пришел в себя. — Это абсурд, — сказал он. — Всякий знает, что темплары потеряли всю свою силу, когда Калак был убит. Я уверен, что ты, как и все уважаемые советники, не веришь в эту чушь.
— Верю я или не верю, это не то, что сейчас важно, — сказала Садира.
— И что же важно, тогда? — спросил он, но Садира проигнорировала его слова и продолжала.
— На поле боя с трупами было найдено тело Рокана, который был, по словам эльфлинга, вожаком мародеров из Нибеная, и одним из шпионов, арестованных городской стражей и переданных в твои руки. Как получилось, Тимор, что преступник, переданный на твое попечение, известный убийца и шпион, бродил по городу и делал что хотел, вооруженный мечом, кинжалом и арбалетом? Почему он не предстал перед советом?
Арбалетом? Я не давал ему арбалета, подумал Тимор.
Но теперь не до него, надо думать о себе. Без сомнения, он опасался встретиться лицом к лицу с эльфлингом. Тем не менее, неважно, эльфлинга здесь нет. Зато теперь ясно, как обстоят дела. Они ищут, на кого бы возложить вину за все это. Очевидно, они подозревают его, но Рокан мертв, так что у них нет никаких доказательств.
— Рокан… — сказал задумчиво Тимор, как будто пытаясь вспомнить это имя. — Не уверен, что помню кто это. Во всяком случае, мне не сообщили, что он сумел сбежать. Но ясно, что вина лежит на тех, кто сторожил его, и я уверен, что найду, кто в этом виноват.
— Ясно, как день, кто в этом виноват, — прорычал Рикус.
— На что ты намекаешь? — возразил Тимор оскорбленным голосом. — Твое замечание подразумевает какой-то сорт обвинения?
— Мне нечего «подразумевать», — ответил Рикус. — Лично мне все ясно. Все пять шпионов Нибеная были переданы темпларам. Более того, они, все пять, были приведены прямо к тебе. И все пять сбежали, а потом попытались убить Сорака, эльфлинга. Мы нашли их трупы, всех пятерых.
— То, что они убежали, достойно сожаления, — спокойно сказал Тимор, — и ясно, что они попытались убить того, кто виноват в их разоблачении и плене. Очень удачно, что эльфлинг сам в состоянии позаботиться о себе. Он, кажется, боец, а не простой пастух. Но я не понимаю, почему вы пытаетесь возложить вину на меня, если, конечно, вы не ищете любого, на кого можно возложить персональную ответственость за достойный сожаления побег этих шпионов. Я обещаю, что проведу тщательное расследование-
— А мы считаем, что ты сам, лично, приказал освободить этих шпионов и послал их убивать Сорака, — сказал Рикус. — И еще много чего ты лично приказал и сделал.
— Ты, наверно, сошел с ума. Ну зачем мне делать это? Более того, я вообще не понимаю, кто начал эту вредную болтовню о том, что якобы я виноват в несчастьи с немертвыми, но это совершенно издевательские, вредные и ни на чем не основанные слухи. Я не волшебник.
— То есть ты отрицаешь, что практикуешь магию осквернителей? — спросил Римус.
— Конечно я отрицаю это! Это же противозаконно!
— И ты отрицаешь, что заставил мародеров, при помощи силы или магии, напасть на эльфлинга?
— Я повторяю, ну зачем мне это? Что я могу выиграть от этого?
— Смерть эльфлинга, если ты решил, что он каким-то образом угрожает заговору, который ты готовишь, — сказал Рикус.
— Смешно, просто смешно! — возразил Тимор. — Я никого не заставлял, ни силой, ни магией. Я отказываюсь участвовать в заседании совета из-за этих смешных и оскорбительных обвинений. Не секрет, что вы оба давно питаете ненависть к темпларам. Да это все просто хитрость, направленная на то, чтобы вызвать у народа ненависть к темпларам, а меня изгнать из Собрания Советников.
— Этот человек, Рокан, был сильно обезображен, когда мы нашли его, — сказала Садира.
— И что с того?
— Пригласите первого свидетеля, — сказала Садира.
— Свидетеля? Свидетеля чего? — зло спросил Тимор.
Вошел солдат стражи.
— Ты был одним из тех, кто арестовал мародера из Нибеная, Рокана? — спросила Садира.
— Да, миледи.
— В это время он был обезображен, как нибудь?
— Нет, миледи, не был.
— Он был обезображен, пока был у вас под арестом?
— Нет, миледи.
— Он был обезображен, когда вы привели его в личные покои верховного темплара?
— Нет, миледи.
— Благодарю тебя. Ты можешь идти.
Солдат повернулся и вышел.
— Ну и что? — спросил Тимор насмешливо. — Это доказывает только то, что он не был обезображен, когда его привели ко мне. Очевидно, это случилось во время его побега, или сразу после него.
— Пригласите следующего свидетеля, — сказала Садира.
Вошел человек, которого Тимор никогда не видел раньше.
— Ты целитель на эльфийском рынке? — спросила его Садира.
— Да, миледи.
— Ты лечил мародера по имени Рокан?
— Он не сказал мне своего имени, миледи, но я узнал его, когда мне показали его тело. Он пришел ко мне в середине ночи, и угрожал перерезать мне горло, если я не вылечу его рану. А точнее, если я не вытащу ему арбалетный болт из плеча.