Чаще всего изменения были легки, почти незаметны, но, впрочем, отчетливо различимы для тех, кто хорошо знал Сорака. Было похоже на то, что другие личности, жившие в его сознании, тщательно старались скрыть свое присутствие. Однако Варанна замечала малейшие изменения в поведении Сорака, и очень быстро научилась дифференцировать их.
И первую личность, которую она повстречала, она назвала Страж. В тот первый раз, когда она точно знала, что говорит со Стражем, Сораку было десять или одиннадцать лет.
Занятия с ним доводили преподавателей до белого каления. Они знали, что Сорак обладает невероятно могучим талантом, но, тем не менее, обучение его псионике шло с большим скрипом. Он рос разочарованным в своих неудачах, но упрямо продолжал тренироваться.
Какие бы усилия он ни прилагал, однако, он не мог выполнить даже самых элементарных псионических упражнений. Он напрягался так, что его лицо становилось красным, а пот ручьями лил со лба, и все без толку. Потом, когда он был полностью опустошен и не имел сил продолжать, внезапно он успешно проделывал все эти упражнения, совершенно не понимая, как это ему удается. Его преподаватели ничего не могли поделать с этим, и Варанна решила взглянуть сама. Она подозвала Сорака и дала ему простейшее упражнение по телекинезу.
Она поставила перед ним на стол три маленьких шарика и попросила поднять их в воздух так высоко, как только он в силах. Он напрягался изо всех сил, но шарики даже не пошевелились. Он попытался сдвинуть хотя бы один, и опять неудача. В конце концов он сдался и закрыл лицо руками.
— Без толку, — простонал он. — Я не могу сделать это.
Вдруг три шарика взлетели в воздух и стали выписывать сложные и изящные узоры, как если бы ими манипулировал невидимый жонглер.
— Но, Сорак, ты сумел, — сказала Варанна. — Посмотри!
Кок только Сорак взглянул на них, все три шарика упали на пол.
— Ну и что? Ты же сделал это! — сказала Варанна.
Сорак разочарованно вздохнул. — Всегда одно и тоже, — сказал он. — Когда я пытаюсь, я не могу. Когда я перестаю пытаться, я делаю, но не знаю как!
— Возможно ты просто пытаешься чересчур сильно, — предположила Варанна.
— Нет, когда я только чуть-чуть напрягаюсь, я все равно не могу сделать это, — раздраженно сказал он. — Зато потом оно получается само, без моего участия.
— Тем не менее ты и только ты делаешь это, — ответила Варанна. — Возможно, когда ты напрягаешься, волнуешься, ты, сам того не сознавая, блокируешь свой талант, а когда разочаровываешься, успокаиваешься, блок исчезает, и задание выполняется, хотя бы несколько мгновений. Если бы ты разрешил мне проверить твои мысли, я, возможно, смогла бы понять, в чем корень проблемы.
— Я не возражаю, Госпожа, — ответил Сорак. — Но что-то во мне не разрешает никому сделать это. Я не знаю, почему.
Варанна знала почему, но до сих пор Сорак, похоже, и не подозревал о своей собственной природе, а она не собиралась подталкивать его в этом направлении, пока он не будет готов разобраться в себе. — Ты же знаешь, тебе нечего бояться меня, Сорак.
— Я знаю это, — сказал он, очевидно расстроенный. — И я не могу понять, что это. Каждый раз, когда мы пытаемся, я очень хочу вам помочь, и тем не менее часть меня беспокоится и мешает этому. Я стараюсь изо всех сил пропустить ваш щуп, но … — Его голос прервался и он безнадежно пожал плечами.
У Варанны появилась внезапная мысль. — Давай попробуем тот-же путь, что и с шарами. Не пытайся открыться. Просто успокойся и расслабься. Опустоши свое сознание.
— Хорошо. — Он слегка обмяк на своей скамье, опустил голову и с тяжелым вздохом опустошил легкие. Но прежде, чем Варанна попыталась войти в его сознание, он внезапно поднял голову и уставился на нее с вызовом во взгляде.
— Почему ты так упорно стараешься проникнуть в наши мысли? Что ты хочешь от нас?
Варанна внезапно осознала, что говорит не Сорак. По меньшей мере не тот Сорак, который был тут мгновение назад и которого она так хорошо знала. Голос был тот же самый, но тон был совершенно другой, более требовательный, более зрелый и уверенный в себе. Даже его поза и внешний вид слегка изменились. Язык его тела, язык, который зачастую значительно красноречивее слов, стал более защитный, упрямый. — Кто ты? — мягко спросила она, слегка подавшись вперед.
— Ты можешь звать меня Стражем. Я знаю, кто ты. Ты тут хозяйка.
— Если ты знаешь, кто я, тогда ты должен знать, что я хочу только помочь тебе, — ответила Варанна. — Вам всем, — добавила она.
— Этим? — насмешливо сказал Страж, указывая рукой на упавшие шарики. Внезапно они поднялись в воздух и закрутились в нем.
— Этим или чем-нибудь другим, — спокойно сказала Варанна.
— Мальчик сбит с толку, — сказал Страж. — Он несчастен, из-за тебя. Ты заставила его думать, что он может сделать это, но он не может. У него нет к этому способностей.
Варанна внезапно поняла. — Зато у тебя есть, — сказала она, кивнув. — Теперь я поняла.
Шарики подпрыгнули в воздухе, затем один за другим попадали на пол. — Я не вижу в этом никакого смысла. Это абсолютно бессмысленно и не служит никакой цели.
Это не бессмысленно и служит некой цели, — твердо возразила Варанна. — Это упражнение предназначено для развития способностей к телекинезу.
— Мне не нужны никакие упражнения, — отрезал Страж. — А мне приходится как-то участвовать в этом, чтобы мальчик не так расстраивался, когда ты и остальные пристают к нему.
Никто из других монахинь никогда не осмеливался говорить с так с аббатиссой, и уж конечно Сорак никогда не говорил с ней таком тоном. Конечно, подумала Варанна, это не Сорак.