— Войско хорька вчетверо больше, чем ваше. Поэтому сражаться на открытом месте просто безнадежно. Я подыскал вам кое-какое подкрепление.
— Подкрепление? — перебил его заяц с длинным мечом. — Что за подкрепление?
— Например, шесть лодок с воинами-землеройками. Они зайдут с моря и нанесут удар по врагу с тыла.
— Это хорошее решение. — Блик закивал в знак согласия. — Если войско Сварта так велико, как ты говоришь, любая помощь будет нам кстати. Есть еще какие-нибудь соображения, Скарлет?
Сокол стряхнул крошки с перьев.
— Дай мне свой талисман, который ты носишь на шее, Блик, — попросил он. — Я попробую поискать помощи у выдр и белок.
— Возьми, и счастливого тебе полета, мой милый сокол! — произнес Блик, надевая талисман на шею друга.
Слегка поклонившись на прощание, Скарлет взмыл через окно в небо.
— Основной удар, — обратился Блик к зайцам, — мы нанесем с горы. Провизии и воды нам хватит на долгое время. В этом наше преимущество. Итак, что еще мы можем предпринять, когда Сварт начнет осаду крепости?
У Саблезуба (так величали зайца с длинным мечом) была идея еще со времен нападения на них крыс-пиратов.
— Господин, можно выкопать длинные траншеи, натыкать в них острые колья, прикрыть сверху камышом и для маскировки присыпать песком.
— Неплохо придумано, но враг наверняка их заметит.
Зайчиха по имени Ловколапка подняла вверх легкое копье:
— Нет, не заметит, если этим делом займемся мы со старыми сонями.
— Сонями? — изумился Блик.
В разговор вступил самый старший из зайцев по возрасту и чину, статный полковник Сандгал.
— Ах, сони, — подмигнул он Блику со знанием дела. — Ужасно долго объяснять, что они делают, но будь уверен, этим грызунам, которые ласково себя называют офицерами, найдется работенка. Господин, позволь мне дать тебе один совет: займись укреплением входов и выходов в основании горы, а остальное мы возьмем на себя.
Барсук знал, что зайцы опытные воины, но все равно был поражен их самоуверенностью и изобретательностью.
— Что ж, хорошо, на этом и порешим. Только прошу об одном: предводителя не трогать. Сварт Шестикогть — мой, — закрыл совет Блик.
За одну ночь Саламандастрон превратился в военный гарнизон. Зайцы опустошили склад оружия и кузницу. У всех щелей и окон были составлены в козлы луки, стрелы и пращи с камнями. Малышей перевели в центральные пещеры. Старики трудились в кузнице: чинили, точили и ковали оружие. На полпути между горой и морем рыли траншеи и вставляли в них заостренные колья. Высоко на горе вырастали кучи камней, чтобы в случае надобности можно было сбросить их сверху.
Блик работал во главе отряда, который блокировал все входы и выходы булыжниками, скрепленными смесью разведенного водой известняка и песка. Главный вход закрывали огромные, из неотесанного дерева ворота.
Только однажды Блик на минуту остановился и с грустью окинул взглядом раскинувшиеся внизу возделанные поля. Скоро все, что он с такой любовью творил, неминуемо разрушит война.
Война, которой суждено начаться через два дня.
ГЛАВА 27
Куда подевался мой синий горшок с медом? Бриони, ты не убирала моего горшка?
Монах Банфолд метался как очумелый по кухне взад-вперед и что было сил наяривал ложкой в миске с тестом.
— Он стоял в кухне. Это не простой горшок. Он принадлежал моей маме, и она подарила его мне. Ааа! Покров, поди сюда, куда девался горшок, а?
Банфолд отставил миску с тестом и, схватив хорька за ухо, встряхнул так, что тот завизжал:
— Еааа! Пусти меня! Ухх! Знать не знаю и знать не желаю, где твой несчастный горшок! Бриони!
В мгновение ока мышка оказалась между ними и вызволила Покрова из лап Монаха.
— Сейчас же отпусти его, Банфолд! Вечно ты его обвиняешь, когда что-то пропадает.
— Это, верно, оттого, что Покров, как правило, и оказывается виноват, — предположила сестра Орис, оторвавшись от пирогов.
— Это несправедливо, — продолжала Бриони. — Покров проделывал эти штучки, только пока был малышом.
— Верно, он уже не малыш, — неодобрительно покачала лапой ежиха Мирта, — но пока что почти не изменился.
Покров, спрятавшись за Бриони, высунул голову и показал Мирте язык:
— Вот тебе, старая толстуха, твоя морда давно кирпича просит!
— Что, скажите ради всего святого, здесь происходит? — откуда ни возьмись на кухне появилась аббатиса Мериам.
В воздухе повисла тишина, затем все наперебой стали объяснять, в чем дело.
Чтобы утихомирить разбушевавшиеся страсти, Мериам подняла вверх лапу:
— Кто-нибудь видел, как Покров брал горшок? Нет? — Мериам обернулась к хорьку и слегка вздернула ему подбородок. — Скажи мне правду, Покров, ты брал горшок?
Покров заморгал от слез, не выдержав пронзительного взгляда аббатисы.
— Не брал! — уверенно заявил он.
Мериам тотчас его отпустила и скрестила лапы в рукавах сутаны.
— Тогда и говорить не о чем. Никто не видел, что Покров брал горшок, а без доказательств обвинять его нельзя. Я верю ему, раз он сказал мне, что не брал его. Раз тебе, Монах, так дорог этот горшок, мы немедленно приступим к его поискам.
Бриони кипела от злости на обвинителей Покрова. Чтобы успокоиться, она вышла со своим воспитанником в сад. Бриони села на зеленой полянке под сенью покосившейся яблони.
— Иди сядь со мной рядом, Покров. — Она лапой похлопала по траве.
Молодой хорек как будто ее не слышал, продолжал срывать с куста красной смородины один лист за другим.
— Мы пропустили завтрак, — фыркнул он.
— Неужели ты можешь думать сейчас о еде?! — Бриони от возмущения схватилась за голову. — Меня тошнит при одном упоминании о пище. Возьми яблоко, раз ты так голоден.
С нижней ветки Покров сорвал налитое розовое яблоко. Откусил его, но тут же выплюнул и разъяренно отшвырнул остаток.
— Не хочу ничего. Все вы ополчились против меня!