32
Поезд «Красная стрела», 6.25
Держа стакан с чаем, Коваленко засмотрелся в окно. Утренний свет едва тронул холодные серые просторы. За окном сменяли друг друга леса и водоемы: реки и ручьи перемежались с озерами и прудами. То там, то сям мелькали пятна еще не до конца сошедшего снега. Холод все еще прятался под голыми деревьями, которым предстояло зазеленеть лишь через несколько недель.
— Я тут подумал о вашем друге — детективе Хэллидее. — Коваленко посмотрел на Мартена, который сидел у противоположной стены маленького купе, держа свой стакан чая.
— Я говорил вам, что был с ним знаком, — мягко возразил Мартен. — Но не говорил, что он мне друг.
Русский, похоже, снова давил на него, как раньше, в Швейцарии. Но почему?
— Можете называть его, как хотите. В любом случае это был неординарный человек.
— Что вы имеете в виду?
— Вспомните результаты вскрытия. Уже после того, как он был убит, у него нашли рак поджелудочной железы. Жить ему оставалось месяц, от силы два. Тем не менее он без раздумий отправился в Париж, хотя у него уже был куплен билет в Буэнос-Айрес. И все это ради того, чтобы разузнать про Альфреда Нойса и сесть на хвост Реймонду Торну.
— Он неравнодушно относился к своему делу.
— Какому делу?
Николас недоуменно встряхнул головой:
— Не совсем понимаю вас.
— Ну как же, товарищ! А знаменитая бригада пять-два? Он служил там задолго до того, как о Реймонде Торне вообще стало слышно. Командовал бригадой Арнольд Макклэтчи, всеобщий любимец, не так ли?
— Не знаю.
— Вы с ним когда-нибудь встречались?
— С Макклэтчи?
— Да. — Коваленко изучающе смотрел на него.
Мартен замялся, но совсем ненадолго. Ему не хотелось, чтобы русский заметил его неуверенность.
— Встречался как-то раз, мельком.
— И каков он был из себя?
— Высокий, суровый. В общем, мужчина, который знает, чего можно ожидать от жизни.
— И все же Реймонд, то есть, извините, престолонаследник, убил и его.
Мрачный кивок.
Коваленко задержал на нем взгляд еще на секунду и опустил глаза.
— Что ж, как ни крути, а Хэллидей душой и телом был предан своей бригаде. Даже после того, как бригаду распустили, а его самого вытурили из полиции, он остался верен своему делу настолько, что заплатил за это по самой высшей ставке. Даже не знаю, способен ли на это я или, скажем, кто-нибудь другой. Вы-то как думаете, товарищ?
— Я всего лишь студент, который учится правильно разбивать парки. Архитекторам-ландшафтникам обычно не приходится проходить через такие испытания.
— Разве что в тех случаях, когда они пытаются вырвать свою сестру из лап умалишенного.
Мартен отхлебнул чаю и откинулся назад. Теперь уже он внимательно изучал Коваленко.
— На кого вы работаете? — спросил он наконец.
Коваленко ухмыльнулся:
— На МВД. А вы что подумали?
— Нет, на кого вы действительно работаете?
Опять усмешка.
— Хожу на работу, получаю зарплату, стараюсь не задавать лишних вопросов. От них бывают одни неприятности.
Мартен сделал еще глоток и посмотрел в окно. Впереди виднелся огромный чешский электровоз «шкода», тащивший длинный состав по крутой дуге. Из-за замедлившегося хода стук колес стал отчетливее. Но затем рельсы выпрямились, и издали послышался тонкий гудок. Машинист добавил скорости, поезд пошел веселее. Было без пятнадцати семь. Час с четвертью до прибытия в Санкт-Петербург.
— Эй, товарищ! — Коваленко выразительно погладил бороду.
Мартен непонимающе уставился на него:
— Что еще?
— Как только наш царевич узнает, что вас нет в отеле, он начнет искать вас повсюду. Паспортный контроль подтвердит факт вашего приезда, и престолонаследник пошлет своих людей вынюхивать ваш след. Искать будут человека, похожего на ваш фотопортрет на визе.