— Веретено, сломанное, — сонно ответил Робин, одним глазом глянув на находку Ареса.
И, предупреждая следующий вопрос, добавил:
— С его помощью из шерсти сучат пряжу.
Это было ошибкой, потому что репликант понятия не имел что такое «пряжа» и как её «сучить». С этими вопросами он и обратился к Мие, как к единственной, кто его понимала. Та кровожадно посмотрела на Робина, но всё же объяснила новичку значение всех незнакомых слов.
Арес кивнул, кинул веретено на место, почесал предплечье и замер с озадаченным видом. Закатав рукав, он с искренним удивлением уставился на поджившую царапину. Содрав струп, он увидел выступившую алую капельку, зачем-то тронул её пальцем, а затем обнюхал и лизнул.
— Что он делает? — зевая, озвучила общий вопрос Райна.
— Не знаю, — не сводя с искусственного солдата глаз, отозвалась Миа.
Арес даже не посмотрел в её сторону. Ухватив нож, лежащий на импровизированном столе с остатками ужина, он ткнул себя в палец и, слизнув кровь, внимательно рассмотрел порез.
Результаты исследований его не вдохновили. Разочарованно скривившись, репликант недовольно что-то сказал и кинул нож обратно на ларь.
— Он недоволен своим телом, — перевела Миа.
Это заявление заставило Кречетов проснуться. Как не крути, а по многим показателям эльфы превосходили людей. Какой может быть повод для недовольства?
— Что ему не так? — искренне удивилась Райна.
В этот раз Арес соизволил ответить.
— Низкая скорость регенерации, — тут же начала переводить Миа. — Плохая свёртываемость крови. Ночное зрение и обоняние тоже ему не нравятся — говорит, слишком слабые.
— Слабые? — хором изумились Стриж и Кречеты.
— Для него — да, — кивнула эльфийка.
Между тем репликант подпрыгнул и сделал стойку на руках. Постояв немного, он плавно, словно кот, перетёк на ноги и, отряхивая ладони, добавил очередную претензию.
— Физические способности тоже не соответствуют нормативам, — озвучила Миа.
— Это что за тело у него было в прошлой жизни? — обалдело спросил Лёха.
— Не знаю, я не специалист. Но похоже, что да, лучше, — неуверенно ответила Миа.
Репликант кивнул и добавил что-то с явными нотками превосходства в голосе.
— Вот пусть и оплакивает утерянное, а нам даст поспать, — посоветовал Робин.
Неуёмная активность репликанта не давала нормально отдохнуть после напряжённой ночи.
— Давайте спать, — Робин рухнул на ларь и завернулся в плащ.
Репликант раскрыл было рот, но Стриж на корню пресёк попытку продолжить разговор командой:
— Отбой, мля!
Арес тут же огрызнулся короткой фразой.
— Он говорит, что ты не командир, — перевела Миа.
Все уставились на Робина.
— Вот поэтому я и ненавижу командовать! — проворчал пройдоха. — Арес, спать!
Репликант недовольно взглянул на него, но всё же улёгся на ларь и накрылся плащом. В тишине прозвучал общий вздох облегчения.
Но искусственный солдат и не подумал угомониться. Полежав несколько минут, он тихо встал и осторожно подкрался к зарешёченному окошку. Усевшись на трёхногий табурет, репликант жадно уставился на просыпающуюся улицу.
— Ну хоть молчит, — зевнула Миа.
— И добровольный часовой, — добавила Райна.
Так себе плюс, если вдуматься. Сон как ветром сдуло. Как тут спать, если рядом бодрствует суперсолдат из будущего, в голове которого неизвестно какие мысли.
— Тоже не спится? — шепнула подсевшая рядом Миа, выразительно посмотрев на Ареса.
— Угу, — односложно ответил Лёха, откидывая плащ.
Сев, он взглянул на безмятежно дрыхнущих Кречетов. Похоже, что привычка видеть в пустышках безвольных рабов закрепилась у местных на уровне безусловного рефлекса. Иначе Лёха не мог объяснить такую беспечность. Хотя, может, наоборот — пообщавшись с ним, Мией и Гюнтером, начали считать, что все остальные пустотники будут столь же лояльны.
— Ты сам-то как? — спросила девушка, приятно прижавшись к нему тёплым боком.
— Норма. Что со мной станется? — улыбнулся Стриж.
— Ты почти не шутишь, — очень серьёзно сказала Миа. — На тебя не похоже.
Леха обнял её, уткнулся носом в волосы и задумался. Сам он не замечал в себе особых перемен. Разве что стал немного жёстче, но этого требовала жизнь в новом мире. Но слова Мии заставили по-новому посмотреть на себя. Раньше он справлялся с давлением и стрессом с помощью смеха и шуток, пусть и не самых удачных, а теперь? Жизнь стала легче? Оптимистичное заявление. Слишком оптимистичное. Может, он сам перестал замечать, что его уже не цепляет за душу многое из происходящего? Или кто-то исподволь пожирает его душу, и потому скоро будет просто нечего цеплять? И он всё реже слышит голос демона просто потому, что перестал отличать тот от собственного?