Ирия громко, язвительно и свободно рассмеялась вслед.
— Осада. Триумф. Смерть, — пробуя слова на вкус, с торжеством произнесла она.
Ошибается Ирия или нет? Время покажет. Но кто боится поражения — уже наполовину проиграл.
А значит — нечего бояться.
В эту ночь Леон никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Успел в подробностях обдумать долгожданную поездку в Лютену. А заодно — будущую службу в гвардии. И пирушки со столичными приятелями. Ими он обзаведется немедленно по зачислении в полк.
Под свист ветра в ставнях юноша добрался в мечтах до чина полковника. И спать расхотелось окончательно.
А отдохнуть — надо. Если он, конечно, не хочет завтра раззеваться. Прямо на глазах у Полины. И как раз теперь — когда она увидела в нем защитника!
В качестве последнего средства Леон вспомнил недавно прочитанную балладу. На редкость занудную. О некой скучной деве — столь набожной, что сбежала из отцовского дома в монастырь.
Увы. Творение свихнувшегося на религии трагика может вогнать в раздражение, но отнюдь не в сон.
Да еще ветер вновь заколотил в ставни. Взвыл дурным волком. И дела ему нет, что нормальные люди должны по ночам отдыхать!
Смирившись, что всё равно не уснет, Леон открыл глаза. И задумался о единственной настоящей причине бессонницы. Мучающей уже не первый месяц…
Проклятье! Юноша саданул кулаком по безвинной постели. Полина полюбит его — в этом он уверен!
Возможно — уже любит. Просто не отдает себе отчета…
Конечно, раньше ей искренне нравился отец. Возможно, она даже считала, что влюблена в него.
Но Эдвард Таррент разочаровал и любимую женщину, и собственных детей!
В детстве Леон искренне считал отца героем. И только в последние полтора года понял, как ошибался. Ирия ведь тоже поняла. Откроются глаза и у Полины — при всей ее доброте и жалости.
Возможно — уже открылись. Но долг жены вынуждает ее…
Только Леон так больше не может! Лорд Таррент месяцами и не заглядывает к жене. Он практически поселился в Закатной Башне. А Полина — одна, совсем одна!
Ну и к лешему отца — раз ему Башенный Призрак дороже прекраснейшей из женщин!
Юноша решительно отбросил скомканное одеяло. И, ежась от холода в уже выстывшей комнате, начал одеваться. Будь что будет — Леон должен увидеть Полину. Сейчас же!
Он придет и скажет Ей всё. О своей любви, что не угаснет никогда! О жизни, что готов отдать за возлюбленную — в любой миг! Что Леон Таррент всегда будет рядом. И ничего не попросит взамен — если такова Ее воля!
Он должен сказать Ей всё это — немедленно. Иначе просто сойдет с ума!
На миг Леон остановился. Замер с камзолом в руке.
Что ему предстоит выговорить?! Как он посмеет?!
А она? Ведь Полина не имеет права ответить взаимностью… Но если не ответит — ему останется лишь погибнуть!
Пока Леон шел к покоям любимой — чуть не умер от ужаса. А уж за вечность, что прошла от трех осторожных ударов в дверь до совсем легкого скрипа повернувшейся дверной ручки…
Полина была одна — как он и мечтал! И Леон едва не ушел, смутившись. Такой он ее еще не видел!
Бледное личико. Нежное облако золотистых волос волнами рассыпается по полуобнаженным плечам… Эту красоту не в силах скрыть белая пена кружев пеньюара. Изящный наряд вообще больше подчеркивает, чем прячет…
Юноша чуть не сгорел со стыда. Полина оделась так для его отца! Она ждала мужа. Потому и застыла на пороге столь растерянно.
Мужа. Того, кто почти забыл о ее существовании!
Нельзя смотреть, но как тут отвести глаза? От дрожащей в Ее руке золотистой свечи. От бликов огня на алебастровом лице. От их отблесков в бездонных голубых глазах. От нагой шеи, полунагих рук и плеч…
И уж совсем запретен вырез пеньюара — лишь слегка приоткрывающий высокую грудь. Скорее намекая, чем обнажая…
— Входи! — опомнилась мачеха, за руку втягивая дрожащего юношу в комнату. И поспешно прикрывая дверь. — Что случилось, Леон? Ты сошел с ума? — зашептала она. В небесных глазах плеснулись тревога и страх. — Тебя могли увидеть! Тебя видел кто-нибудь?
— Что вы… Нет! — растерянно забормотал юноша. Пытаясь сбросить наваждение и хоть говорить связно.
Он и так перепугал Полину. Будто мало у нее горя! Зачем он вообще пришел?
— Полина, я надел плащ… Он такой же, как у отца… И волосы у меня того же цвета… Мы с ним очень похожи — ты же знаешь… — бормотал Леон. В доказательство теребя этот несчастный плащ…