— А как ты думаешь, — бывший корнет и сам не знал, почему это так важно, — на чьей стороне я окажусь?
— Возможно, на той, которую посчитаешь справедливой. Но скорее всего… ни на чьей, Серж, — усмехнулся Тенмар. Иначе, чем прежде. Веселее. — Вернешься домой, к родителям. Женишься, заведешь детей. А о приключениях в Квирине будешь рассказывать внукам.
Кридель вздохнул. С одной стороны — обидно, что тогда не поучаствовать в столь важных событиях. А с другой — как же хочется домой!
Размечтался! Вернись сначала…
Статуи вдоль стен в пустом, а оттого еще более огромном зале насмешливо улыбаются в косых отблесках полной луны. Будто слышат мысли. Куда ты денешься, мальчишка, мечтавший о воинской славе?
— Давно это у твоего друга?
Серж вздрогнул и смущенно затряс головой. Замечтался и пропустил вопрос!
Когда убегал от дикарей Всеслава (хотя куда им до плебса Сантэи!) — думал, что отныне навеки стал изгоем. А оказалось — и у изгнанников есть свои. И товарищи по несчастью. И командир, который если что — вытащит и присмотрит.
— Анри, прости, что?
— Да ты спишь на ходу! — негромко рассмеялся тот. — Кошмары, Серж. Давно у Ревинтера-младшего кошмары?
— Не знаю… он не говорил. Я спрошу… Наверное, в Квирине начались.
— Выясни.
— А что? Ты думаешь… это у него — не просто сны, да? Он чем-то болен?
— Если болен, Шарль это выяснит. Ладно, пошли назад.
Разумеется, никто из бодрствовавших не заснул. А Рауль и не ложился. И в глазах столь явный вопрос: «Ну что — вправил мальчишке мозги?», что вот-вот и Серж прочтет. При всей его наивности.
Шарль с хмурым видом смешивает в ступке травы. Рядом, на скамье — открытая фляга с вином.
— Через четверть часа настоится, — голосом под стать выражению лица буркнул Эрвэ. — Но ему больше не врач, а священник нужен…
— Что вы име…
— Да не соборовать, а грехи отпустить! — усмехнувшись, оборвал Сержа на полуслове Шарль. — В наше время такие священники бывают — еще не то отпустят.
— У принца Гуго же есть свой исповедник, — хмуро бросил Рауль. — Был, во всяком случае. Если еще спьяну не пристрелили. Не сам, так шакалы…
— Он, наверное, глухой, — съязвил проснувшийся Конрад. Тут же оглядываясь в поисках привычных улыбок. И явно остался доволен — даже у Сержа уголки губ к ушам поползли.
Впрочем, корнет тут же опомнился:
— Капитан Эрвэ, Роджер… капитан Николс выздоровеет?!
— Куда он денется? Жар я сбил. Сейчас растолкаю и настоем черноголова напою.
Увы, недолгое пребывание в казарме Эстелы ситуацию Конрад-Серж ухудшило на порядок. Анри всерьез подозревал, что теперь к обиде на длинный язык Эверрата и его подначки в адрес Ревинтера добавилась еще и ревность. Эста ничем не дала повода. Но когда он требовался — для первой-то любви?
Эстела теперь — в Ремесленном квартале. Не вернулась бы в табор — пользуясь выздоровлением баро. С девочки станется. Вожак банджарон-то здоров, а вот отравителя так и не нашли…
— Колесница… — вдруг вполне разборчиво пробормотал Николс.
— Что? — Кридель шагнул ближе, едва не оттолкнув Эрвэ.
— Огонь… Всадник на небе… Колесница… молнии… смерть…
За окном громыхнул здоровенный раскат грома. А перед самым оконным стеклом вспыхнул бледный зигзаг молнии. Известил о подступившей грозе…
Тенмар похолодел. Какие бы силы ни избрали младшего Ревинтера своей игрушкой — как же хорошо, что сейчас никого нет в саду! И что Серж не пошел туда искать командира.
Глава шестая
Вроде бы предусмотрели всё.
Разве что свадебный кортеж вдруг поедет другой улицей. В последнюю минуту. Но плотным кольцом разряженных гвардейцев оцепили именно эту.
И всё равно — уйма народу толпится по обе стороны дороги. Орут, веселятся. Этим только повод дай!
Придумать приличный план за столь короткий срок было, прямо скажем, сложно.
Сколько цветочных букетов… А с цветочками-то, может, охрана и пропустила бы. Девушек хорошеньких. «Дядюшка Гуго» таких любит.
Вот только Эдингем — не красотка, а ревинтеровский капитан. И его к кортежу на пушечный выстрел не подпустят. А тем более — на пистолетный. Даже с цветами.
Не говоря уже о том, что Алан рассчитывал еще и успеть удрать, а отнюдь не красиво и героически погибнуть. Менять собственную родную шкурку (как-то привык к ней за почти двадцать два года) на жизнь мрази — нет уж, спасибо. Он — не Анри Тенмар и не Арно Ильдани. Даже если и делает сейчас то, что с удовольствием совершил бы любой из них.