И столько крови от пулевой раны не бывает, так что… Соленый вкус во рту. Всё верно — прокусила губу, когда стреляли.
Блондинистый гуговец тоже зажимает рану на плече. Кажется, ехал рядом с принцем.
— Держись, сестренка! — Элгэ взялась разрезать рукав Алексиной накидки. Протянутым Октавианом кинжалом.
Иначе пришлось бы стилет доставать. Вот удивились бы свиньи, павлины и змеи вокруг!
А сестра не шевелится. Только дыхание и подтверждает: жива! Опоили, что ли?
Часть отряда Мальзери уже мчится в сторону стрелков. При всех его мерзостях — хладнокровия и выдержки графу не занимать.
Гуговцы, опомнившись, тоже послали вслед десяток. Эти если что и поймают — то только дурную болезнь. А кого или что еще — вряд ли.
— Вон! — Элгэ локтем отпихнула сунувшегося к Александре какого-то розово-голубого. Рожи разбирать недосуг.
Другого гуговца — нашли место толпиться, придурки пьяные! — оттолкнул с дороги личный лекарь Мальзери:
— Пустите, я — врач!
— Сначала — принца! — заявил жирный лейтенант. Вот этот хорошо запомнился Элгэ еще с тех пор.
Ну кто мешал не просыхающим придуркам взять с собой личного гуговского лекаря? Спесь или невыветрившиеся пары очередной пьянки? Вчерашней?
Врач со вздохом обернулся к Элгэ с виноватым видом. Кажется, он один здесь сохраняет хладнокровие. И деваться ему некуда. Королевский дядя — несравнимо ценнее пленницы из Аравинта. Для свиней.
— Я осмотрю принца. Герцогиней сейчас займется мой помощник.
Худощавый светловолосый молодой человек проталкивается сквозь поросячье-голубую толпу.
— Помощник тоже понадобится принцу! — безапелляционно заявил жирный лакей с лейтенантскими нашивками.
— В… твоего принца! — выругалась, потеряв последнюю выдержку, младшая герцогиня Илладэн.
— Элгэ! — осадил ее вынырнувший откуда-то Юстиниан. Точнее — попытался.
Нашелся, женишок!
— Заткнись!
Они в шоке — и замечательно!
— Если я сказал: помощник осмотрит герцогиню — он ее осмотрит. — Лекарь подал юноше знак. Тот, ловко обогнув пятерых гуговцев, оказался рядом.
— Да ты… — ошалел лейтенант. — Да я тебе…
Элгэ тронула коня вперед. И от души зазвездила кулаком в жирную морду. Не по щеке, а в челюсть.
Будущий муженек — явно не на стороне любимой супруги. Но рядом уже Октавиан. Успевший передать Алексу помощнику врача.
— Если из-за тебя, свинья, умрет герцогиня Илладэн!.. — срываясь на крик, прорычал он. Прямо в опешившую раскормленную харю.
— Тебя твой собственный принц пристрелит! — добила Элгэ. И даже попадет. Попытки с десятой — в упор. Если остальные подержат. — Потому что потеряет жирный кусок земель!
Лейтенант, ругаясь сквозь зубы, отъехал в сторону. С умными ответами у него глухо. А упоминание матерей собеседников здесь не поможет. Это даже до его свинячьих мозгов уже дошло.
Лекарю пришлось взяться за принца — коему, как от души надеялась Элгэ, помочь уже невозможно. Сколько ж этой свинье должно везти?!
Юный подмастерье осматривает Алексину руку.
Раненого гуговца кое-как перевязывают свои. Ладно, на кошках, говорят, заживает быстро. Может, и на свиньях — тоже? Кроме ран в сердце. Ну, Творец милосердный и всепрощающий, ну пожалуйста!
А эвитанская земля не так уж нуждается в илладийском прахе. Раз судьба еще раз — в который по счёту? — отвела удар. Разрешила многократно приговоренной Элгэ вновь ускользнуть.
И что на судьбу нашло? Пока наелась досыта и решила сделать запасы?
Немилосердно чадят свечи. Пузатый как гуговцы священник что-то занудливо бормочет — на древнеквиринском. И его голос раздражает до головной боли…
Толпа лишилась половины зрелища. Впрочем, возможно, замена пришлась ей по вкусу. Кто ж их знает, вкусы северной черни?
Так или иначе, а дома им придется рассказывать о прерванной свадебной процессии. И о схлопотавшем две пули принце.
Элгэ в глубине души надеялась, что и ее венчание перенесется на неопределенный срок. Вслед за Алексиным.
Ага, а о втором пришествии Творца Всего Сущего не мечталось?
Избавиться удалось лишь от Храма Святой Бригитты. Но отнюдь не от будущего супруга.
Вместо епископа-леонардита Элгэ и Юстиниана венчает домашний капеллан. В скромной часовне особняка Мальзери.
— Как романтично! — вздыхали служанки. Наспех готовя домовую церквушку к торжеству.
Слышавшая глупых сорок илладийка лишь усмехнулась. Романтики здесь — не больше, чем в Храме святой Бригитты. Больше — уныния и духоты. И меньше света.