Если только у бедняжек весьма странные вкусы. А что? Один кавалер в Вальданэ просто обожал дам, переодетых в монахинь…
Юстиниан чуть отступил. На шаг. Спиной к воинственной фреске.
— То куртизанки… — пробормотал он. — Как вы смеете говорить о таких вещах?! — Ого, глазки засверкали праведным гневом! — Вы, благородная дама!..
— О каких вещах?! — илладийка, больше не сдерживаясь, расхохоталась. На всю спальню, на весь замок, а если получится — на весь Север, будь он проклят! А вот теперь — шаг вперед! И — еще один… Как в фехтовании. Или в танце. — Так о каких? Ах, о куртизанках? Так я не особо от них отличаюсь. Разве что титулом.
Это — просто забавно. Но она наступает — шаг за шагом, а муж… отступает.
Элгэ швырнула пеньюар на пол. С размаху. Как и подобает южной куртизанке. По мнению северных кавалеров.
Супруг, чтобы не смотреть на нее, отвернулся в сторону. Ошибка — там видно зеркало, а в зеркале — полуголую южанку! А ее и розовый шелк не то чтобы слишком портит. Он ведь почти прозрачный…
Юстиниан шарахнулся от золотой рамы, как нечисть от солнечного диска.
— Сейчас договоримся, кто режет руку. Чтобы завтра сунуть под нос твоим теткам-бабкам простыню. А потом отправимся в постель! — Элгэ хохотала, запрокинув голову назад и не в силах остановиться. Взбесившейся кликушей с рыночной площади. Как там, у Храма Святой Бригитты…
Или ржала табуном диких коней — кому как больше нравится.
Юстиниану дальше отступать некуда — уперся спиной в стену. Прямо в алый сапог героя-победителя. А любящая жена остановилась в двух шагах напротив. В весьма соблазнительной позе. Называется: «Строгая госпожа приметила смазливого раба». Они как-то с Виктором разыгрывали… чуть не уржались сначала…
— Ну, бери же меня, бери, ну! — илладийка рванула сорочку. Тонкий шелк затрещал сразу. Заструился паутинками по покрытому мурашками телу. Оседает на босых ногах, на сером ковре… Вот что в этой комнате правильного цвета! — Бери — тебе досталась лучшая куртизанка Илладэна! Причем — бесплатно…
Что-то мелькнуло в светлых глазах супруга. Отчаянно пытаясь не смотреть на Элгэ, он опрометью кинулся к двери. Сопровождаемый ведьминским смехом красавицы-жены.
И когда за спасшимся бегством мужем захлопнулась дверь — Элгэ поняла, что победила.
Глава восьмая
Заседание Регентского Совета наконец завершилось. Ничем — как и следовало ожидать. И Бертольд Ревинтер успел уже облегченно вздохнуть.
Принцу Гуго точно пора к праотцам! Уже хотя бы за то, что из-за его ранения министр финансов любовался сегодня на рожи других Регентов куда дольше, чем когда бы то ни было! А особенно — на светлый лик давно сидящего в печенках Его… Величества.
Зато всего через час ждет золотой кабинет. И золотистое же марэйское вино…
— Останьтесь, Ревинтер! — повелительным голосом капризного ребенка изрек будущий владыка Эвитана. — И ты, Эрик! — остановил короленок уже преодолевшего полпути до двери брата.
У Ормхеймского Бастарда — длинные и быстрые ноги. Но где им успеть за языком куклы в короне?
Бертольд в очередной раз подавил тяжкий вздох. Теперь уже обреченный. Терпение и еще раз терпение. Бывало ведь и похуже… Если б в один из таких дней Ревинтер принял другое решение — Роджер не мучился бы сейчас в Квирине. А трон занимал бы не Карл.
Эрик поморщился, никого не стесняясь. То ли пользуется рангом королевского брата, то ли с утра хватил лишнего. Эрик — не Гуго, по нему не всегда поймешь.
А как замечательно начинался совет! Никаких полуголых шлюх под видом подавальщиц, никакого пьяного Амерзэна… И светит такой хороший шанс, что розово-голубая свинья здесь больше вообще не появится. Ни здесь и нигде.
Ало-золотая дверь похоронно захлопнулась. Счастливцы, что скоро смогут пить вино, покинули обреченных на приватную беседу.
— Итак, господа, подойдите ко мне ближе! — состроил бровки домиком Карл.
Ясно. Хочет, чтобы перед ним стояли. Желательно — навытяжку. А следующий король будет очень умилительно улыбаться «дядям Регентам». И играть в солдатиков. Лет еще пять-семь — точно. А потом засадим за ратников. Прежде чем придет черед куртизанок и придворных баб. Коих подберем сами. Без намека на всяких Гуго.
Ормхеймский Бастард размашисто шагнул вперед. И почти навис над недомерком-братцем.
Министр финансов остановился на полшага позади. Карл — еще жив. Не стоит дразнить коронованную крыску. Зубы у нее ядовитые. Всё еще.