— Ирия…
Она обернулась. Наполовину. Потому как из правого глаза слеза уже выкатилась, а из левого — не успела.
Это просто ледяной ветер — в лицо… Резкие порывы часто выбивают слезу. Но всё равно никто не должен видеть!
Незаметно стереть рукавом. Будто поправляешь выбившиеся из-под шляпы волосы. Вот так!
Подполковник догнал ее. Зачем-то.
Иден скорчилась в седле тихой мышкой. Как всегда и везде…
В глазах Тенмара… вина. И боль. Наверное, этот Ильдани действительно был его другом. Как и остальные убитые под Лютеной. Те, кого Ирия никогда не знала. И из-за кого теперь может погибнуть папа! Если еще не…
А вот это уже не ветер!
— Ваш отец — жив, — совсем тихо произнес подполковник. — Был жив, когда я его видел. Клянусь, что говорю правду.
Какие усталые глаза! Сколько ночей нужно не спать, чтобы были — такие? И какой океан горя выпить, чтобы в них поместилось столько боли?
А еще, Ирия, твой отец сам выбрал себе дорогу. Твоя мать добровольно закусила удила. А Тенмара никто не заставлял тебя спасать! Он ничем тебе не обязан и ничего не должен.
— Извините меня. Спасибо, что вы здесь. Я не…
— Мне не за что обижаться, — вымученная улыбка скользнула по исхудавшему лицу.
— Называйте меня Ири… Вы просили мою руку? — девушка улыбнулась сквозь слёзы. Заставила себя. Он же может.
И левой ладонью коснулась гривы его лошади.
Теплая и сквозь перчатку рука Тенмара накрыла замерзающую — Ирии.
Человеческое тепло… оно побеждает смерть! И уже не так холоден ветер. И сердца людей.
— Держитесь, сударыня. Ваш отец вернется…
Ирия взяла себя в руки уже на следующий день. После напрасного ожидания спасительных шагов.
Падать духом — нельзя. Слишком много врагов обрадуется ее смерти! Аж в пляс пустятся. Значит — нужно выжить им назло!
Часы тренировок, математические формулы, героические баллады… Порой заставляешь себя через силу — только потому, что надо. А порой — охватывает такая ярость, что хочется успеть несоизмеримо больше, чем вчера. Вопреки всему, что случилось! Всему, что с тобой сделали.
И еще… Это, наверное, начало безумия. Но поскорее бы вернулось привидение! Уже почти родное. Роднее половины тех, с кем связывает общая кровь.
До той ночи оно ведь не лгало. И вряд ли столько раз просто чудилась. Не настолько Ирия еще безумна.
Надо будет в следующий раз взять что-нибудь на память. У призрака. Свечку, например.
Тогда-то уж точно станет ясно — мерещится или нет. Если, конечно, призрачная свеча не растает с рассветом. В первых лучах зари.
Даже столь мерзлой.
— Здравствуй, Ирия…
Серая стена. Хрупкая тень в светло-зеленом платье. Не прошло и месяца.
И уже не удивляет, что в свете лунной свечи стену видно до малейшей выщерблины…
— Ты меня звала?
— Да. Как там мои сестры?
— Не знаю… — прошелестела девушка. — Я ведь теперь здесь…
Вот так новости!
— Как мне отсюда выбраться? — прямо спросила Ирия. — И когда?
— А ты этого хочешь?
— Ты что, издеваешься?! — вскипела дочь Эдварда Таррента.
Прекрати. Сейчас еще обидишь самый капризный призрак подзвездного мира.
Лучше сбавить тон:
— Если не знаешь ответа — скажи прямо. Или помоги, или уходи. Боюсь, над такими шутками я смеяться разучилась.
— Возьми.
В тонкой прозрачной руке — потрепанная колода карт. Возникла ниоткуда.
«Свитки Судьбы».
Про них ходят странные и жуткие истории. Говорят, что лишь самые отчаянные гадалки решались брать их в руки. И эти карты еще ни разу не обманули. Но не предсказали и счастливой судьбы. Они предрекают лишь, кто тяжко заболеет, умрет, потеряет близких, разорится, навек покроет себя позором.
И не страшнее других легенда, где гадать решилась отчаявшаяся мать. У постели тяжело больной дочери. Гадалка спросила, кто проживет дольше: она или дочь? Карты ответили: девочка. Успокоенная мать задремала у постели ребенка и умерла во сне. Дочь пережила мать на несколько часов. Схоронили их в одной могиле.
Еще говорили, что в ту же могилу опустили и зловещую колоду. Но ночью ее кто-то выкопал… Дальше уже начинались обычные байки. Из тех, что рассказывают у камина перед сном. Но вот в первую часть Ирия склонна поверить.
«Свитки Судьбы» давно запрещены церковью. Под угрозой отлучения.
И всё равно ходят по рукам. С незапамятных времен.
А еще говорят, что они вовсе не предсказывают судьбу, а сами создают. Меняют.
— Боишься? — рассмеялась девушка-призрак. Мелодично… издевательски.