Нет. Утонуть успеется всегда. Решеток здесь нет. И смерть в холодных объятиях волн — единственное, что останется, если Карлотта пошла предавать. Лодки догонят любого беглеца.
«Думаешь, ты никогда никого не предавала?»
Одурь душной сантэйской ночи прогнал странный сон.
Обычно Тенмар нормально спал в любых условиях — после Альварена.
Когда боль кривыми крючьями палача раздирает никак не заживающие раны — при малейших попытках задремать. А дорога давно превратилась в странное марево из бреда и яви…
Большей частью мерещились застенки. Что Анри всё-таки схватили.
И он так никого и не спас! А где-то за стеной пытают заложников…
Тенмар толком не помнил дорогу до Лютены… Зато как же странно было вдруг заснуть в седле. И спокойно проспать почти с полуночи до рассвета. Уже после встречи с Всеславом.
Но вот чтобы в казарме с распахнутым окном проснуться от удушья — это надо умудриться. Даже в теплой Сантэе в середине осени не так уж жарко.
Хуже, что больше заснуть не удастся. Потому как в дурную голову лезут… лучшие в подзвездном мире воспоминания. О некоем «капитане», притворяющемся спящим за четыре кровати от Тенмара.
Этого мерзавца Анри узнал бы везде. Увы — только в лицо. Не по имени.
Думал — просто один из лейтенантов. Оказалось — сынок Ревинтера. Младшенький. Где-то за это время раздобывший титул виконта Николса. Не иначе — троюродный дядя очень вовремя умер.
Глава восьмая
… - Я не умею плавать! — обреченно прошептала Эйда.
Ничего удивительного. Дворянских девушек редко учат даже держаться на воде. Это Анри десять лет провел при дворе Ильдани. И позабыл традиции, в которых вырос.
«Эйда — красавица. А у Ирии — самые зеленые в подзвездном мире глаза…»
Отцовская любовь преувеличивает. Красавицей Тенмару не показалась ни одна из худеньких, хрупких девочек. Он даже обратился к более хорошенькой «Эйда». И уже потом разглядел отливающие изумрудной зеленью очи.
Теперь Анри их больше не спутает. Эйда — тихая, пугливая как мышка. Ирия — бешеный зеленоглазый сорванец.
«Ирий» — мир, покой, светлая обитель праведников. Судьба посмеялась над Эдвардом, назвавшим так дочь. Высшие силы, если они есть, вообще часто смеются над смертными.
— Бесполезно. Мне тоже не доплыть, — серьезно заметила Ирия. — И я не брошу Эйду одну!
Будто Тенмар просил кого-то бросать!
Младшая покровительственно обнимает старшую за плечи. Впрочем, Ирия — выше. И сильнее.
Солдаты ломают дверь.
Анри с дикой, звериной тоской отчетливо понял, что сейчас придется сделать. Девочкам не доплыть, ему их в одиночку не защитить. Значит — прежде чем умереть, он должен…
Самое жуткое: младшая тоже всё поняла правильно. Быстро развязала ворот, открывая шею. Потом так же молча взялась за шнуровку на платье сестры…
А та онемела от ужаса. На снеговом лице живы лишь огромные глаза затравленного олененка.
Кто для нее сейчас страшнее? Солдатня за дверью? Чужой весь в крови офицер? Родная сестра?
Или девочка просто не верит, что всё это — правда? Всё — на самом деле!
Анри дал бы разорвать себя на куски, чтобы прекратить всё это!
— Поцелуй меня, пожалуйста, — попросила Ирия.
Он понял, конечно. Где тут не понять? Никогда прежде не целовал четырнадцатилетних — но ей дольше и не прожить. Это ее последний день.
Как и его. Будь всё проклято!..
Ее губы пахнут осенней полынью? Или так только кажется? Горький, пряный аромат. Полынь, сосновая хвоя, листья брусничника…
Чувствует ли она хоть что-то? Или просто хочет почувствовать?
Сам он ощущает лишь горький вкус вина из последнего кубка смертника. Дикие цветы на скале… по ним скользит взгляд сорвавшегося в пропасть… Скользят под руками камни, осенним огнем горят астры… Закат…
Ирия отстранилась первой.
— Теперь — можно, — кивнула она, подталкивая вперед сестру.
Анри должен поцеловать и ее? Вот уж кому это совершенно не нужно. В отличие от Ирии, Эйда кажется совсем ребенком. Если она и мечтала целоваться, то уж точно не с первым встречным чужим обросшим мужиком. Почти вдвое ее старше.
Но младшая спокойно и обреченно пояснила, доставая кинжал:
— Давай на счет «три»: я — себя, ты — мою сестренку. Она сама не сможет, да и промахнется.
И вполне со знанием дела нацелилась себе выше ключицы…