Кто, куафер?
Хватит ехидничать, Ирия Таррент.
- Зачем ему это? - дочь в упор взглянула на мать, втирая жир в руки и плечи.
Нож всё же слегка зацепил. И кровоточащий порез чуть выше локтя не нашел другого времени, чтобы тупо заныть.
Ничего, от царапин не умирают. Умирают от другого.
- Он мне должен, девочка моя! - усмехнулась Карлотта. - И очень много. А уж как заставить его помочь - найдешь способ сама. Со мной-то получилось. Но, кроме того - он еще и мой двоюродный дядя.
- Да кто он?
- Герцог Тенмар.
Герцог Ральф-Луи-Эжен Тенмар! Отец Анри! Мать отправляет Ирию к отцу Анри!
А зачем его «заставлять»? Он ведь наверняка благородный человек...
- По жестокости Ральф Тенмар поспорит с Бертольдом Ревинтером. - Карлотта будто прочитала мысли дочери. - Опять сочиняешь благородных рыцарей?
Ирия к нему не поедет! Выбраться бы на свободу - и поминай, как звали.
- Меня могут увидеть те, кто знают его настоящую племянницу.
- Ты тоже - «настоящая», - усмехнулась мать. - Мы с ним в родстве, забыла? Просто в более дальнем. А Ирэн Вегрэ не знал практически никто. Ее родители безвылазно кисли в поместье и не слишком привечали гостей. А после их смерти герцог Тенмар сразу отправил Ирэн в монастырь. Прямо из родительского дома.
Спокойно, Ирия! Хотя попробуй тут не выдай себя - услышав свое новое имя.
- Конечно, не слишком приятно стать из графини баронессой, - по-своему поняла ее замешательство Карлотта. - Но придется потерпеть, - она придирчиво оглядела дочь в мужской одежде.
Повезло, что прибывший сюда в этом костюме леонардит был или подростком, или очень хрупким юношей. Иначе Ирию вмиг выдала бы мешком висящая одежда.
- И еще штрих. Потом отрастут. Но поедешь ты в мужском камзоле, так что...
Да сколько всего умещается под бесформенной монашеской хламидой?
Ножницы замелькали в ловких руках Карлотты. Одну за другой отсекают тяжелые светлые пряди.
Стригут лишь падших женщин, но Ирия вытерпела и это. Обрезанные волосы - чушь. Как и то, что Эйда на всю жизнь обесчещена.
- Герцог найдет тебе мелкого барона. Или баронского сына. На графа рассчитывать не приходится - ты не красавица. Впрочем, для знатной девицы еще очень неплоха. А бывать в свете тебе незачем. - Мать ловко расправилась с последними прядями. И окинула дело рук своих внимательным взглядом. - И жаль, ты не родилась мальчишкой! - вздохнула она.
Ирия молча слушала вполуха, чтобы не думать о предстоящем спустя всего несколько минут. Она может сегодня утонуть - какие бароны с графьями?
Хорошо хоть дождь по карнизу не стучит. Или град. Тогда бы точно - ни единого шанса. Их и так-то негусто...
- ...ты найдешь способ. А быть управительницей имения при малолетнем сыне - не так уж плохо...
Ирия вздрогнула. Похоже, пропустила она планы отправки «барона или баронского сына» в мир иной.
- Это обязательно? - поинтересовалась девушка, чтобы что-то спросить.
Слова отвлекают от... того, что случится минут через пять-десять!
Ирия повела головой, встряхнула по-мужски короткими волосами. Военная стрижка. Что ж, женщине приходится сражаться за свою жизнь чаще, чем многим мужчинам. Вроде того же Роджера Ревинтера. Или Леона Таррента.
- Или он сам отправит тебя в монастырь. При первом же удобном случае, - утешила мать. - Когда будешь не так юна, как сейчас. Отправит - не сомневайся. И быстрее, чем меня. Не забывай - я, в отличие от тебя, была красивой!
Мама и сейчас еще хороша. Но ее чертам не идут лед и злоба.
- Не все такие, как мой отец.
Папу очень жаль. Но правде нужно смотреть в глаза: с женой он действительно поступил ужасно.
- Я знала не только его. И поверь: другие мужчины - ничем не лучше, - мать вновь усмехнулась.
Ибо на сей раз Ирия удивления в глазах не сдержала.
- Только не считай меня шлюхой, вроде Полины Лигуа нир Кито! - раздраженно пояснила Карлотта Таррент. - Меня никто не спросил... как и Эйду. Как не спрашивают многих. Он был моим родственником, я жила в его доме. Только я - не Эйда! - мать гордо вскинула голову. Зеленые глаза сверкнули тем неукротимым огнем, что горел в ней, как подозревала Ирия, всегда. - Я не собиралась умирать или в монастырь! - При последних словах усмешка стала особенно горькой. - В семнадцать лет я готова была драться до конца! И сделала бы всё, чтобы опозорить его имя на весь Эвитан - прежде чем меня уничтожат! Впрочем, и у меня ничего бы не вышло - будь мой брат таким, как Леон. Но Ив Кридель действительно любил сестру. Настолько, что скрыл ее позор и усыновил ребенка.