- Работа неизвестного художника?
- Какого-то студента. Перерисовал со старого полотна и сделал так, что ее светлость теперь смотрит иначе. А другой портрет, старинный, его светлость герцог Ральф в замок увез.
- И какой на твой взгляд лучше?
- Портрет-то? Этот! Хоть и студент рисовал, зато по-человечески.
- Давно это было?
- Да лет двадцать назад или около того. Я еще совсем мальцом был.
Просто студенческая работа. Даже подписи нет. Вариация со старинного полотна. А подписывают холсты лишь признанные мастера кисти. Даже если портрет руки неизвестного студента на порядок талантливее и человечнее "шедевров" "великих". Как дикий цветок порой прекраснее выпестованного лучшими садовниками.
- Госпожа баронесса, погодите. Они будут ждать еще четверть часа.
Четверть часа не решит ничего. А лицо Пьера - совершенно бесстрастно. Лакей и лакей.
- Его светлость герцог Тенмар просил показать вам одну нишу. Когда придет время. Я осмелюсь предположить, что оно пришло.
Глава девятая.
Эвитан, окрестности Лютены.
1
Тревога не проходит.
В детстве они с Ирией нашли в отцовской библиотеке жуткий роман о леденящих кровь древних обрядах. Книга потом куда-то делась. Скорее всего, ее обнаружили в детских вещах взрослые и убрали подальше. Да и сам сюжет с годами забылся. Эйда и без того вечно всего боялась...
Но впечаталось в память, что нужно порезать руку, полить зеркало кровью и трижды произнести свое имя. И тогда узнаешь будущее. Но для обряда годится не любое, первое попавшееся зеркало, а всего одно. То, что хранится в древнем заснеженном храме на Черной Горе, в обиталище Злой Колдуньи.
Последние месяцы убили в Эйде страх напрочь. Остатки страха. Почему бы и не рискнуть? Что уже терять?
Тот обряд нужно проводить в полночь. Эйда упросила служительниц оставить ее возле Зерцала до часу ночи. Нет лишь кинжала. Зато есть острая шпилька для волос. Ирия бы справилась...
Кровь капала из проколотой руки. А Эйда медленно - нараспев, как в том романе - полушепотом твердила: "Эйда Таррент".
Сначала не происходило ничего. Потом... в зеркальной глубине вдруг исчезло отражение. Исчезло - и всё. Ни самой Эйды, ни даже комнаты...
Медленно-медленно, как из тумана, в Зерцале появились незнакомые серые стены, сводчатый потолок, зловещий полумрак, свечи у странного возвышения в центре...
Склеп. Или заброшенная часовня. Не хватает только полной луны и волчьего воя. Но первую с успехом заменяют тусклые факелы у стен и бледные свечи вкруг возвышения. Будто место для гроба. Нет, что тогда за ложбина вдоль черного камня? Вдоль... алтаря.
Комната колыхнулась, гладь Зерцала подернулась рябью...
- Подожди! - Эйда, закусив губу, вторично проколола руку. - Мирабелла Таррент, Мирабелла Таррент, Мирабелла Таррент!..
Зловещая сводчатая часовня вернулась. Но теперь от алтаря видны лишь три свечи и отблеск четвертой.
На первом плане - отдаленный вход. За ним скрыт непроглядно-черный коридор. И в нем кто-то есть. Кто-то, кто спешит сюда...
Часовня неотвратимо дрогнула. Но прежде чем видение погасло - отблески факелов обрисовали гибкий силуэт змеи. С головой ничуть не меньше человеческой...
2
Она сумела не закричать. Потому что бежать невозможно, а звать на помощь - некого. Теперь необходимо собрать все силы - чтобы правдоподобно солгать Учителю. Если он придет.
Эйда сама не знала, как и почему, но, глядя в Зерцало Истины, отчетливо поняла: нет у нее здесь никаких друзей, "братьев" и "сестер". Как и в любом другом месте. Ни у нее, ни у Мирабеллы. Раз уж Эйда - сумасшедшая мать, никак не желающая поверить в смерть ребенка, то лучше положиться на собственное мнение и во всём остальном.
Мирабелла - жива. Она - здесь, у этих! А вот сколько они обе теперь проживут - один Творец ведает. Или Темный...
Учитель не навещал Эйду уже несколько дней - и теперь ясно, почему.
Зато пришли другие.
Эйда узнала лишь одну из "сестер" - та как-то приходила вместе с Учителем. Остальных - как на подбор молодых, красивых и нарочито-скромно одетых в простые туники из белого полотна - старшая дочь Эдварда Таррента видела впервые. Уже знакомая "сестра" сообщила, что они пришли одеть Эйду для праздника.
То ли гостья, то ли пленница со вздохом отдала себя в руки... тюремщиц. Хотя уж что-что, а снять простое домашнее платье без шнуровки, с одним поясом, сумела бы и сама. Равно как и натянуть белую, как у прочих девушек, рубаху и распустить волосы. В монастыре прислуги не было.
Завтрак девы в белом принесли сюда же. Или это был ужин. Эйда давно потеряла счет дням.
Дамы удалились, пообещав вернуться через час.
Эйда осторожно отпила из бокала.
И от беспросветной тоски захотелось взвыть. Очередная ловушка! А ты чего ждала?
Учитель говорил, что "гостье" предстоит путешествие. Это и есть тот самый "праздник", ради которого ее собираются опоить невесть чем?
А вот возвращать им невыпитое вино нельзя. В монастыре Эйде не раз и не два пара крепких сестер вцеплялась в руки и плечи, а третья вливала в глотку сонную дрянь.
Дело ясно, как Светлые Сады Творца, куда Эйду Таррент никогда не примут. Ее опять использовали. Или попытались. А получив, что нужно, или, напротив, убедившись в полной бесполезности - нашли пленнице новое применение.
Значит - от вина нужно избавиться. Куда вылить? Как назло - в комнате ни единого пустого сосуда, кроме... Ну, разумеется!
Вне всяких сомнений, жидкости из этого бокала - в ночном горшке самое место! И сок из чаши пойдет туда же. Лучше перетерпеть жажду, чем бессмысленно улыбаться, когда придут резать. А что точно придут, можно уже не сомневаться.
Нож для фруктов не годится никуда - погнется сразу. Оббить края бокала? Сразу заметят. Шпилька?
Проклятие, да даже будь у Эйды настоящее оружие - она не умеет им пользоваться! Роджер Ревинтер вряд ли был хорошим бойцом - теперь ей это ясно. Но оказать ему серьезное сопротивление Эйда не смогла. Хоть вырывалась, царапалась и кусалась, как никогда в жизни... Ни до, ни после.
Творец милосердный, дай вырваться отсюда и вырвать из их лап дочь - если она здесь!
Эйда каждый день молилась Творцу - пока ее везли из Лиара в Лютену. Молилась с утра до ночи. Чтобы за ее грехи (раз их, наверное, так много!) покарали ее одну, а не Ирию и не Иден. Ири была лучшим человеком в подзвездном мире, но она погибла. А самая бесполезная из ее сестер до сих пор жива. И по-прежнему не способна защитить ни себя, ни собственное дитя!
- Творец милосердный, я помню, что на моих руках кровь Анри Тенмара, но молю тебя - я одна виновна, одна! Если с меня еще не довольно... если... Но Мирабелла ни в чём не успела провиниться! Возьми у меня, что хочешь, что я еще могу отдать! - но спаси мою дочь ради...
Ради кого можно молить Творца? Кто ему дорог?
- ...ради твоих собственных детей!
Та женщина сказала: "через час". Если Творец не придет на помощь - Эйде и ее дочери осталось жить час.
3
Лунная дорога, сонные деревья, ветер в лицо. Всего лишь десять миль до поместья. Целых десять.
Диего держали там последних три месяца. Потому что его сестра с головой ухнула в волчью яму.
Все-таки принц отправится в Бездну вторым, а не первым. Он хоть не приходится своим жертвам дядей.
Творец милосердный, помоги спасти брата и сестру - и никто из них троих больше не ступит на землю Эвитана! Никогда.
Илладэн потерян. Аравинт - возможно, тоже. Но есть еще Идалия с ее солнечным морем и вольными городами - родина Лоренцо Винсетти. Есть Дарма с ее Университетом. На худой конец - есть островная Элевтерис. О нее не первое десятилетие ломает зубы отборный мидантийский флот.