- В горло или в голову, - прошелестела девушка.
Октавиан мог и не заметить лишь на миг блеснувшую в надорванном вороте истукана кирасу. Кто это тебя так, палач безоружных, а?
Ничего, в лицо - тоже удобно. На них ведь нет даже масок. Палачи в масках - только на площади. Зачем? Ведь весь квартал знает, в каком доме живет мастер топора и петли. И в его детей часто летят камни и грязь. Глупая месть слабых слабым.
В детей Кармэн тоже швырялись бы - дай черни и не черни волю. Дети палачей, дети герцогов - какая разница, что за титул носят отверженные? Главное - за них ничего не будет.
Четыре шага. И четверо чернорясников дружно выступили вперед. А пол вздрогнул от ощутимого удара - едва не сбил врагам строй.
Увы, слишком далеко для удачного прыжка. Свой предел после замка Адор Элгэ знает. Да и лестницы здесь нет. А метательных ножей не осталось.
Черные сократили расстояние еще на шаг. А от нового удара содрогнулись древние стены. По двум уже поползли трещины - узкими змеями! Опять - змеи...
Даже если кинуться бежать - можно уже не успеть. Но здесь Диего - и поэтому Элгэ никуда не побежит. И не предложит спастись Октавиану - потому что ей не справиться с семью врагами одной. Впрочем, он не оставит здесь своего брата. За кем и пришел.
Жаль, в этом подземелье нет Валериана Мальзери! Будет так несправедливо, если их здесь сожрут или раздавят, а он останется жить. Мальзери-старший - не из тех, кто долго горюет по сыновьям. Новых наплодит!
В прежние времена прабабки Элгэ по обеим линиям танцевали среди змей и обнаженных мечей. Разве что под падающими каменными глыбами никто не пробовал. Но и это тоже - танец со смертью. Так танцуй, илладийка!
3
- Мама, мамочка! Мама!!!..
... - Твоя дочь родилась мертвой! И это хорошо. Лучше умереть, чем жить ублюдком дуры и шлюхи!
Ледяное лицо Карлотты всё ближе. Заслоняет зарешеченное окно, серые стены, сводчатый потолок... Лишает последней искры света. Последней надежды...
- Ты лжешь! Я слышала ее крик...
- В таком случае, - глаза в глаза шипит Карлотта, - она умрет, если ты хоть кому-нибудь скажешь, что рожала! Откроешь свой грязный рот - и считай, она мертва!
"Сестра Валентина" расхохоталась - диким, полубезумным смехом. Он бьет в уши, в виски, в лоб, в затылок!..
"Я сдержала слово, Мирабелла! Я молчала ради тебя. И не наложила на себя руки лишь потому, что надеялась хоть когда-нибудь тебя увидеть! Доченька!.."
- Мама!..
Карлотты здесь нет. А перед глазами вьется по потолку огромная трещина. Та самая или нет? Нет, та была уже и с меньшим количеством притоков. Вдвое или втрое...
"Сестра Валентина" и ее голос исчезли, а вот чудовищный грохот - нет. Кто-то огромный и взбесившийся колотит из-под земли в каменный пол. Ногами, гигантской головой или что там у него еще?
Эйду подбросило в путах. Она сама - на алтаре, а где Мирабелла?!
Голова раскалывается меньше - может, надоело? Во всяком случае - поворачивается без потери сознания.
Сердце обожгло дикой болью - дочка бессильной куклой скорчилась на алтаре у ног бестолковой матери! А собственный сумасшедший крик опередил все связные мысли. И девочка шевельнулась - заставила глупое материнское сердце подскочить к горлу.
Черная тень огромной хищной вороной метнулась мимо. Жрец! Обернувшись за ним, Эйда успела краем глаза разглядеть прочих палачей. Зачем-то столпились в полумраке - на другом конце капища. Шагах в тридцати от пленников. Что они там делают - тварь из глубин приветствуют?
Диего! Девушка только сейчас заметила: он каким-то непостижимым чудом освободился! Хотя что тут странного - их ведь не приковали. А веревки в этом подлунном мире умеют рвать все, кроме Эйды.
Еще бы миг - сорвать с глаз и повязку! Но его-то у Диего и не оказалось.
Короткий замах кривого ножа - прямо над головой отчаянного мальчишки!
- Диего, берегись - сверху!
Если бы у нее были свободны руки! Если бы...
Кривая серо-черная молния рванулась вниз... и замерла дюймах в десяти от Диего. Вслепую перехваченная крепкой мальчишеской рукой.
Ему не справиться! Подростку с онемевшими от веревок руками не удержать здоровенного взрослого мужика!
И что там, во имя Творца милосердного, за шум и лязг - на том конце логова?!
Два гибких силуэта мечутся в полукруге черных сутан. Пленников все-таки пришли спасти! Но почему избавителей всего двое? Или они - легендарные, непревзойденные бойцы?
Первый враг рухнул навзничь. И Эйда в рваном пламени очумевших факелов успела разглядеть спасителей.
Девушка вряд ли старше ее самой. И юноша - тех же лет. Постарше напарника для героини не нашлось. Все они переросли рыцарский возраст и никаких дам и детей спасать не собираются. Особенно - в ущерб собственной драгоценной шкурке. Убивать и насиловать, без сомнения, гораздо более подобает настоящим мужчинам! А главное - безопаснее.
Незнакомка что-то гортанно выкрикнула на неизвестном языке. К счастью - не том, на коем недавно пели жрецы. А судя по ответной скороговорке Диего - это илладийский. Девушка - илладийка. Та самая героическая сестра Диего?
Пляска двух разящих молний в полукольце неторопливых черных статуй... А нож всё больше клонится к груди мальчишки! Диего - бел как сама смерть, лишь по подбородку течет алая струйка. Из прокушенной губы.
- Здесь нельзя кровь!..
Это - вслух?
Вслух!
Эйда дико мотнула головой. Та взорвалась безумной болью... но это уже неважно!
- Здесь нельзя... кровь... - Личико Мирабеллы - бледнее лиарских снегов. И профиля Диего. - Здесь - Зло... Оно...
Девочка четко проговаривает слова. Так четко для ее полутора лет! Года и семи месяцев...
Дикий удар из подземелья сотряс капище. Алтарный камень холодным тупым гвоздем вонзился в затылок. Что-то тяжелое обрушилось на Эйду, режущая боль просадила правое плечо! Огненной волной растекается по руке...
Отчаянно борясь с неотвратимо наползающей багровой тьмой, девушка попыталась столкнуть с себя "нечто".
Какое же оно неподъемное! И неподвижное...
- Да что ты вечно в обморок падаешь?! - ее отчаянно трясут, вцепившись в плечо. В здоровое. Но с явной целью оставить синяки. - Змеи, ну тебя и приложили по голове, уроды! Ничего, держись!..
Снизу трясется холодный камень. Сверху трясет неизвестно кто, но очень упорный! А в голове скачет Бездна Вечного Льда и Пламени!
Но хоть исчезла тяжесть.
- Эйда! Да Эйда же! Очнись!
- Мама!..
Мирабелла! Она-то что делает в Бездне?! Карлотта нарушила слово? Она же обещала... И как невинный ребенок оказался среди грешников?!
- Мама!..
Открывай глаза, живо! Даже в Бездне ребенку нужна помощь матери! Раз уж вы обе здесь.
Дрожит готовый обрушиться каменными глыбами потолок.
Черные глаза Диего. Прядь угольных волос прилипла ко лбу.
- Очнулась? Вот и отлично!
Сначала Эйда увидела не дочь, а жреца. Мертвого. Лежит поперек алтаря - почти касается ногами светловолосого парня. Тоже мертвого?! Без сознания?
А вот чернорясник умер точно. С рассеченного затылка кровь даже не течет - бежит. На алтарь, пол, одежду... С затылка и из горла, а оно...
Их самих собирались - так же? И Мирабеллу?!
- Камень откололся от стены! - улыбнулся Диего. Совсем по-мальчишечьи. - А этот придурок рухнул на алтарь. И тебя своей кривой гадостью зацепил. Ну да ничего - царапина, заживет. А я его - камнем. Еле достал - длинный, мерзавец! А потом, пока не очухался - его же ножом по горлу!..
- Кровь... - Мирабелла сидит в углу каменного одра, подогнув под себя ножки и сжавшись в комочек.
Кто разрезал ее веревки - Диего? Освободил девочку, а потом кинулся не только спасать, но еще и приводить в чувство ее бестолковую мать?