И чего пожелать-то, не знаешь. Незаконнорожденное дитя опозорит мать на всю жизнь. И станет для Мари единственным напоминанием о погибшей любви. Утешением.
Хуже, что девушка может вспомнить о своих правах. Что сын или дочь баронского отпрыска вправе рассчитывать на большее, нежели участь служанкиного байстрюка.
Гамэли - те еще гадюки. Но ведь внук - всё, что у них останется после Люсьена...
Грехи собственные замаливаешь, Ирия. И всё же - знать бы Гамэлей получше... Старик Тенмар признал далеко не всех бастардов. А Карлотта Гарвиак нир Таррент лично придушила бы незаконного внука. Если, конечно, он не сгодится для шантажа.
Пойми, наконец, Ирия: никогда нельзя судить по себе. Более зрелые люди руководствуются не только чувствами и эмоциями, но и соображениями разума, выгоды и трезвого расчета.
Ладно, подождем еще месяц. Может, ничего и... А если не "ничего" - предложим вариант с "отдать на время". Даже Гамэли - взбреди им вдруг в голову признать ребенка Мари, не сумеют защитить ни мать, ни дитя от Ральфа Тенмара. А уж о нем и его интересах забывать не стоит. Напомнит.
Ирия усмехнулась. Вообще-то решать должна сама Мари. Но наверняка не решит ничего. Будет молиться и плакать, плакать и молиться. И страдать. Конечно, никто не знает, как вела бы себя в подобной ситуации Ирия. Но сейчас она - не беременна и потому соображает трезво.
Скорее всего, служанка прибежит за советом сама. Или прямо к госпоже, или - сначала к Пьеру. А он доложит.
Ирия переоделась в более удобную мужскую одежду, спустилась на поварню. Зашевелился в закутке поваренок. Отмахнулась: спи дальше. Госпожа баронесса всего лишь прибыла из Зимнего Дворца и голодна как зверь... Как дракон с ее нового герба.
Хлеб, холодное мясо, фрукты, бутылка красного из Марэ. Графин для "разбавить" есть в комнате.
А с подносом Ирия, наверное, смотрится не хуже Катрин...
- Госпожа баронесса! - Пьер ждал у самых дверей на лестницу. И немедленно ловко перехватил поднос. - Госпожа баронесса, что же вы сами-то?
- Захотелось заодно осмотреть особняк.
Баронесса не обязана ничего объяснять лакею. Но с кем еще было разговаривать все эти дни, как не со слугами и солдатами?
- Оно конечно. Но тогда уж лучше Фамильную Галерею наверху. Или Гербовый Зал...
Пьер замолк. Видимо, по ее молчанию решил, что позволил себе лишнее...
- И Гербовый Зал можно, - улыбнулась Ирия, - и фамильные портреты. И библиотеку - отчего же нет? Сейчас перекушу и прогуляюсь...
- Ночью?.. - Пьер осекся.
А то он не служил у Ральфа Тенмара, в чьей комнате свечи горят до зимнего рассвета? Хотя теперешняя госпожа Пьера - женщина. А Катрин действительно ночью предпочитала спать. Или плакать в подушку. Но уж точно не шататься по спящему особняку.
Промозглый холод северного замка, зловещие огни факелов. Бесконечный и бесполезный бег в багровой полутьме...
Перестанет ли когда-нибудь Ирия вздрагивать - от таких воспоминаний?
- Ночью, - усмехнулась она.
Пожалуй, библиотеку оставим на завтра. Жаль, принцесса фрейлинам выходных не дает. Непорядок! Все Гильдии отдыхают каждый День Солнца, а придворные курицы - нет.
Все-таки в свободе что-то есть. Хочешь - ешь ночью холодное мясо, запивай вином. Хочешь - гуляй потом по ночным коридорам и галереям особняка.
С отцом они тоже раньше часто сидели до рассвета в Закатной Башне. Фамильного призрака дожидались.
Дочь Лорда приходит лишь к тем, кто стоит на грани жизни и смерти. Видел ли семейную вестницу Рока папа? Уже не узнать... Разве что у самого Призрака. Когда заявится в следующий раз. В замке Тенмар Дочь Лорда навестила Ирию всего однажды...
В свободе что-то есть... Много чего!
- Идем, Пьер, - кивнула баронесса слуге. Верному тенмарской семье Пьеру...
Он только сегодня утром получил от любимой герцогской племянницы недвусмысленный приказ.
Закрывается дверь Галереи. Юные дамы не остаются наедине с мужчинами - даже с лакеями. Но Ирия - беглая авантюристка, а не дама. Если Пьер - предатель и чей-нибудь наемный убийца - его ждет выстрел или удар кинжалом. Если вздумает ее домогаться... не настолько она привлекательна.
Да и большинство мужчин чаще думают о деле, чем о юбках. Если они, конечно, не зарвавшиеся кретины, вроде покойного Гамэля-младшего. И не пьяная солдатня на грабеже.
- Что вам удалось узнать, Пьер?
- Отряд Эдингема действительно прибыл без женщин. Отряд всеславовского капитана Мировского также прибыл без единой дамы. Еще...
- Говорите.
- Алан Эдингем был тяжело ранен в Лиаре. Отряд Мировского тоже понес изрядные потери, ранен его заместитель.
- Удалось выяснить, с кем они дрались?
Друг с другом или... версия про похитителей верна? И всё запутывается окончательно. Можно допустить, что Карлотта выяснила чьи-то жуткие тайны. Но зачем кому-то Эйда? Хоть одному из похитителей?
Зачем она отъявленному негодяю - министру финансов? Что он может получить? Эйда - не жена Роджера Ревинтера. А сам он в Квирине, и вернуться в Эвитан ему мудрено. Значит, брак (Ирия поморщилась) между Эйдой и подлым сыном подлого отца - невозможен. Ревинтер - дурак? Подлец и мерзавец - да, но считать его ослом - значит, самой быть ослицей. Разве что самозваный Регент сошел с ума...
А зачем Эйда Всеславу? Как свидетельница на суде? Мечтай! Роджер Ревинтер судом Регентов уже оправдан. За какую-то мелочь. А по поводу Лиара предъявлять ему обвинение никто и не собирался. Потому как там замарались по уши все, кроме кардинала и Всеслава.
Или все-таки собирался? А что еще возможно, кроме "Всеслав копает под Ревинтера, а Ревинтер не хочет, чтобы под него копали"? И в этом случае - Эйды и мамы запросто уже...
А ну - прекрати!
Версия другая: Карлотта что-то знает. Опять же в это вписывается Всеслав, роющий яму... под кого-то. Соблазнительно думать, что не под министра финансов. Чтобы убивать Эйду (сердце сжимается в жалкий комочек!) не было смысла. Никому. Ирия первой пойдет смотреть на публичную казнь обоих Ревинтеров... но не ценой гибели сестры. Пусть уж тогда мерзавцы живут, змеи с ними!
- Вы хотите что-то добавить, Пьер?
- И рад бы... - вздохнул слуга.
- Тогда идите отдыхайте, - улыбнулась баронесса. - И с завтрашнего утра продолжайте поиски. А я еще... полюбуюсь портретами.
Размытыми красками. Из-за подступающих слез.
2
Итак - под кого еще, кроме Ревинтера, может подкапываться словеонский князь? Кому сказано - не реви!
Ирия едва истерично не расхохоталась - одну тайну Карлотта знает точно. Тайну убийства бывшего мужа! И тогда тайный убийца - Леон... Точнее - Полина. Бывший брат - подлец, конечно. Но не интриган, а недалекий дурак. А вот мачеха... эта всё могла заранее продумать и подготовить.
Так, погоди, а зачем тогда вообще кого-то похищать? Проще пристрелить на месте и бросить трупы...
Альваренская стужа пробирает до костей, инеем берется лицо...
Но... если в Лиаре одновременно были отряды Ревинтера и Всеслава - ни в жизнь Ирия не поверит, что они не столкнулись лоб в лоб. Тем более раненые - с обеих сторон. Сомнительно, чтобы и те, и другие сразу жаждали смерти Эйды и Карлотты. Значит - "невиновная" сторона начала бы искать прямо там. А по приезде в Лютену - напрямую обвинила бы противника в убийстве.
Но никаких обвинений не было.
А если похититель - кто-то третий? Опять же - проще убить, чем куда-то волочь под носом у двух отрядов. Погоди, а с чего Ирия вообще взяла, что всеславовцы ездили в Лиар за ее родными?
Потому что если б мотались арестовывать Леона - не вернулись бы ранеными. И потому что одновременно там были люди Ревинтера. И потому что и они - ранены... Стоп, идем по кругу.