Буйволица замедлила свой бег. Она фыркнула еще пару раз, взметнула песок рогами так, что обсыпала им сама себя, и потом остановилась, как изваяние. Мальчики тоже не шевелились. Убить бизона, нападающего фронтально, практически невозможно. Бычок подбежал к буйволице, и стало ясно, что это его мать. Она обнюхала его; ярость ее улеглась. Она облизала теленка. Затем двинулась на восток, и бычок мирно затрусил за ней следом. Харка и Могучий Олень с облегчением выдули через губы воздух и посмотрели друг на друга так красноречиво, как после приключения с лосем. Дело еще раз обошлось благополучно, а ведь могло кончиться плохо, и уж теперь-то они больше никогда не будут вести себя с таким ребячьим легкомыслием. Вечерних рассказов у костра об этих приключениях им хватит теперь надолго. Мустанги ускакали. К счастью, хотя бы не в сторону стада бизонов. Мальчики увидели их вдали, стоящих рядом. У Харки не было при себе лассо. Вся надежда была на лассо Могучего Оленя. Потому что поймать в прерии полудикого мустанга было делом нешуточным и без лассо затруднительным. Но мальчики знали, как обходиться с такими животными. Они не побежали к ним; тогда бы мустанги бросились прочь. Юные охотники бродили туда и сюда, прыгали, и это вызывало любопытство мустангов, а когда те приблизились на расстояние длины лассо, Могучий Олень сделал бросок, и петля опустилась аккуратно на шею Пегому. Очень осторожно Могучий Олень стал притягивать его к себе. Конь шел охотно, почувствовав руку своего хозяина, и Чалый тоже подбежал за компанию.
Так мальчики снова изловили коней. Пропыленные и пропотевшие, они поскакали теперь к той «старой, живучей и хитрой скотине», которая всеми способами дурачила нападавших на нее Мудрого Змея и Могучего Оленя и потом все же пала жертвой пяти стрел. Они еще раз осмотрели то молодое животное, которое Харка пристрелил быстро, следуя указаниям отца. И покорно несли свою вахту.
Спустя три часа прискакал галопом счастливый отряд охотников. Они повторяющимися криками праздновали свой успех: благодаря хитрости Маттотаупы охота удалась на славу. И мальчики примкнули к отряду.
К ночи вернулись в стойбище. Ликование царило и среди стариков, женщин и детей. На долгое время они были всем обеспечены.
Когда наступило утро, женщины и девушки отправились верхом к месту охоты, чтобы разделать туши, которые несколько воинов охраняли от нападения волков. Свора деревенских собак лаяла в радостном предвкушении, ведь все собаки – большие и маленькие, черные, белые и пестрые – знали, что теперь и они наедятся досыта.
Харка сидел в вигваме подле отца. Он честно рассказал ему обо всем, что произошло. И Маттотаупа внимательно слушал.
– Это правда, – сказал наконец отец, – вам не следует путать ваши ребяческие шалости с охотой и борьбой мужчин. Впредь вы должны действовать сдержанно и хладнокровно, если воины берут вас с собой на охоту. У тебя еще есть вопросы?
– Да, отец, два вопроса. Сколько бизонов убил ты?
– Шесть. Этого нам более чем достаточно, и впредь мы сможем принимать гостей и в нашем вигваме. Хау!
– Когда мы поскачем, чтобы привезти в наш вигвам мою сестру Уинону?
– Долго ждать не придется. Я поговорю об этом с вождем Горящей Водой.
Ситопанаки
Прошло некоторое время; начинался солнечный день. Девочка Ситопанаки – чьи ступни поют, когда она идет, – стояла со своими ровесницами у стойбища, на другом берегу ручья, и смотрела на кавалерийские игры мальчиков. Девочки тоже были одеты во все кожаное. Они носили мокасины из оленьей кожи с мягкими подошвами, длинные штаны и платья до колен, с бахромой по подолу и полудлинным рукавам. Платья шились из двух больших полотнищ кожи, скрепленных плечевой вставкой с круглым вырезом для шеи. На поясе висела сумка и нож в ножнах. Длинные черные волосы Ситопанаки были заплетены в две косы. Сегодня на ней было простое платье со скромной вышивкой. Свой богато расшитый наряд она приберегала на то время, когда после большой осенней охоты наступят последние теплые дни и мужчины и женщины устроят большие празднества перед наступлением суровой зимы. Но до этого было еще далеко. Сейчас они только что пережили зиму, и никто не хотел даже думать про льды, снега и холода. Все радовались тому, что солнце греет день ото дня теплее, трава растет не по дням, а по часам и ребра отощавших лошадей снова покрываются плотью, а первые охотничьи вылазки на бизонов уже принесли в вигвамы богатые запасы. Много работы было в последние дни для жен и дочерей. Выскабливать кожи, отделять мясо от костей и вялить его или зарывать в холодную землю, промывать и сушить кишки. С четвертого года жизни Ситопанаки, как и все ее подружки, помогала по хозяйству. А мальчики в четыре года учились верховой езде и владению оружием; девочки тоже учились скакать верхом и осваивали все работы, которые им предстояло выполнять всю жизнь. Они учились у матерей не только обрабатывать большую охотничью добычу, дубить кожи, делать глиняную посуду, расписывать и обжигать ее, осваивали тонкое плетение, шитье одежды и обуви, вышивку, сборку и разборку вигвамов, но должны были также знать и находить съедобные ягоды и коренья, искать и разорять хомячьи норы так, чтоб хомяки не покусали им пальцы. Дочь и сестра должна была уметь перевязывать раны, знать целебные травы и приготовить баню с раскаленными камнями. Она умела ориентироваться в лесу и в прерии и не заблудилась бы, даже оставшись совсем одна. Если молодой воин хотел взять в жены девушку, он должен был преподнести ее отцу богатые дары. Она представляла собой ценную рабочую силу. Правда, женщинам охотничьих племен нельзя было в вигваме есть вместе с мужчинами и принимать участие в совещаниях мужчин. Женщины не были охотниками и поэтому не считались среди охотников полноценными людьми, сколь бы полезными они ни были.