Солнце уже стояло высоко в небе, когда с востока показался одинокий всадник, скачущий к фактории. Маттотаупа заметил его еще тогда, когда он виделся глазу не больше ягодного зернышка; но вот подъезжающий становился все яснее и отчетливее, и у Маттотаупы проснулся интерес. В этих местах редко бывает, чтобы мужчина пускался в путь в одиночку. Индеец, не имея неотложных дел, присмотрелся к всаднику внимательнее. Это был бледнолицый, он скакал в седле. Мягкая шляпа с опущенными полями скрывала его лицо, была видна лишь черная борода. Крупный, рослый парень был отлично вооружен. Маттотаупа провожал его глазами, когда тот достиг фактории. Чернобородый остановил своего пятнистого коня перед воротами и огляделся. Казалось, он раздумывает, въезжать ли ему внутрь частокола.
Вид этого всадника все больше приковывал к себе внимание Маттотаупы. Ему чудилось, что он его откуда-то знает, хотя где и когда мог видеть такого чернобородого ковбоя или охотника, он не припоминал. Если бы он услышал голос этого мужчины, то сразу вспомнил бы, в этом он был убежден. Поэтому он распутал своего мустанга, вскочил на него и шагом направился к открытым воротам.
Бородатый всадник в мягкой шляпе тут же обернулся к подъезжающему Маттотаупе и, казалось, на мгновение застыл от неожиданности, но затем пришпорил своего коня и в галоп пустил его навстречу индейцу. Он поднял коня на дыбы перед Маттотаупой, сорвал шляпу и крикнул в полный голос, который индеец тотчас узнал:
– Мой краснокожий брат!
Маттотаупа был рад, что тот не выкрикнул его имя, так что индейцы у озера не узнали, кто он. Сам он тоже не хотел произносить имя всадника, не выяснив прежде, почему тот вдруг стал носить бороду, выкрашенную в черный цвет. Он ответил лишь:
– Мой бледнолицый брат!
– Да, это я! Я Фред, ты понимаешь? Фред.
– Мой брат Фред.
– Мой брат Топ! Идем, немного посидим в этой фактории.
Оба въехали во двор, направились ко второму блокгаузу и там привязали коней. Фред сразу вошел в дом, служивший помещением для ночлега, и теперь утром там было пусто. Маттотаупа последовал за ним. Внутри блокгауза было сумрачно. Пахло табаком и потом. Скарб гостей и покупателей фактории лежал на местах их ночлега. Фред сел в свободной середине помещения; лицом к двери.
– Топ, Топ! – тихо сказал он. – Как хорошо, что я тебя встретил. Куда ты путь держишь?
– Я убью Тачунку-Витко, он оскорбил меня и похитил ружье Харки. Потом заберу мою дочь Уинону и привезу ее в стойбище сиксиков, где теперь сам живу с Харкой.
– А я-то думал, что вы нашли себе приют здесь. Ведь в Миннеаполисе вы не могли открыто говорить о том, что поскачете к черноногим.
– Об этом знал только ты, мой бледнолицый брат.