Но взгляд Барама зацепило что-то другое, гораздо более близкое и ценное. Как долго он был вдали от своей страны. Его били и связывали; заставляли идти через горы Тобин-Сера и дебри перешейка; как котенка, швырнули снова в знакомый, но от этого лишь еще больше пугающий Наль, который когда-то был его домом, а теперь стал чужим; охранники и изгои насмехались над ним, смеялись и оскорбляли. И все потому, что этот колдун влез в его жизнь и увел из надежной и тихой камеры.
Но вдруг теперь, прилипнув спиной к стене комнаты Седрика, всего в нескольких шагах от себя он видит нечто, что поможет ему избавиться от мага навсегда. На полу возле металлической рамы, среди мерцающих стеклянных осколков, лежит лучемет Седрика. Лежит очень близко, гораздо ближе к нему, чем к магу или женщине.
Медленно, чтобы не привлекать внимания, он делает шаг вперед, нагибается и хватает оружие. И вот он стоит с направленным на них лучеметом, а они пока еще не понимают, что он совершил.
Видя, что их глаза теперь широко раскрыты, а радость от смерти Седрика на их лицах сменяется, при взгляде на него и оружие в его руках, ужасом, Барам громко смеется.
— Барам, не надо, — произносит маг. — Пожалуйста. В этом нет никакого смысла.
— Я хочу, чтобы ты умер! — кричит Барам на языке чародея. — Хочу, чтобы тебя больше никогда не было!
— Понимаю, но ведь так оно и будет. — Он показывает на окно: — Седрик погиб. Мне больше незачем здесь оставаться. Я уйду, и ты меня больше никогда не увидишь.
— Седрик хотел дать мне работу, — говорит Барам, — а ты убил его.
— Я могу дать тебе работу, — сказала женщина на Лонмире. — Мне понадобится много людей.
— Ты — гилдрин, — с отвращением говорит Барам. — Как же ты дашь мне работу?
— Может, я и гилдрин, — отвечает она, — но я еще и Мелиор И Лакин. Если я сказала, что могу нанять тебя, значит, так и есть.
«Мелиор И Лакин», — повторяет он про себя. Он знает это имя еще из прошлого. Она лорд, а сейчас и кое-кто поважнее. Он хочет спросить, какую работу она сможет ему предложить, но потом понимает, что это не важно. Ничто не важно, пока маг жив.
Задумавшись, он опустил оружие и даже не заметил этого. Теперь он снова поднимает лучемет, собираясь выстрелить в мага.
Но прежде, чем он нажимает на курок, что-то большое и тяжелое ударяется ему в плечо, сбивая с ног. Стул. Доб швырнул в него стул. Он пробует выпрямиться, но изгой подскакивает к нему и толкает к краю. Барам поскальзывается, роняет лучемет и вываливается из комнаты. Он едва успевает зацепиться одной рукой за карниз, чтобы не упасть на улицу.
Маг оказывается над ним в ту же секунду. Женщина тоже.
— Хватай мою руку! — стараясь перекрыть свист ветра, кричит маг.
Барам качает головой.
— Ты меня убьешь! — кричит он в ответ.
— Я не убить тебя хочу, а спасти! Держи же руку! Я втащу тебя обратно!
— Нет!
— Не будь идиотом, чужеземец! — вопит маг. — Хватайся!!
— Меня зовут Барам, — с улыбкой говорит он, а потом разжимает пальцы и летит вниз.
Несмотря на то что Седрика больше не было, Мелиор не хотелось выходить к охране безоружной. К счастью она знала, что под ящиком письменного стола у оверлорда закреплен запасной лучемет, и, когда пламя окончательно угасло, она прошла в его кабинет и принесла оружие.
Доб и Оррис стояли в гостиной лицом к лицу. Доб оценивающе рассматривал мага, будто готовясь к драке. Маг же был просто рассержен. Ястреб сидел в обычной позе у него на плече.
— Скажи ему, что я не хотел, чтобы Барам погиб, — произнес Оррис. — Нечего было стульями швыряться.
— Он говорит «спасибо», за то, что спас нам жизнь,— сказала Мелиор изгою.
— Что-то не очень это похоже на благодарность,— недоверчиво глянув на нее, сказал изгой.
— Тобинмир — довольно странный язык, — пожала плечами Мелиор.
Она взяла посох и направилась к двери, а Оррис — следом.
— Ты сказала ему не то, что я просил, — упрекнул он ее. — Я знаю, как на Лонмире будет «спасибо».
Она так резко остановилась, что он чуть не налетел на нее.
— Тебе следовало поблагодарить его! — сердито ответила она. — Барам чуть тебя не убил!
— Но я бы его отговорил.
— Нет, — энергично покачала она головой. — Он — помешанный, да к тому же еще и ненавидел тебя! Никакими словами ты бы его не остановил! — Она вздохнула. — Я понимаю, что тебе хотелось ему помочь. И я понимаю, что ты в какой-то мере чувствуешь себя в ответе за него. Но Доб сделал то, что нужно. — И она посмотрела ему в глаза, выдержав долгий пристальный взгляд.
Оррис оглянулся на изгоя, повернувшись так, что Мелиор стала видна ссадина у него на виске, и пробурчал:
— Спасибо.
Доб кивнул, как будто понял его.
Мелиор прошла вперед и решительно открыла дверь.
— Что произошло? — тут же спросил один из охранников. — Где оверлорд?
— Седрик мертв, — объявила она. — Меня зовут Мелиор И Лакин, и теперь я — ваш оверлорд.
Охранник моргнул, но ничего не ответил. Стоявшие в коридоре позади него начали перешептываться.
— Тем, кто хочет остаться и работать на меня, — добро пожаловать, — продолжала Мелиор. — Если кто-то желает уйти, держать не буду. Только верните оружие, выданное вам Седриком. — Для большего впечатления она выдержала паузу. — Если кто-нибудь из вас попытается меня остановить, убью.
Она еще чуть-чуть постояла, а потом пошла мимо охраны к лифту вместе с Добом и Оррисом.
— Что ты им сказала? — спросил Оррис, когда закрылись двери лифта.
— Сказала, что я их новый оверлорд, — пояснила она. — И поставила их перед выбором между работой на меня, уходом и смертью.
— Похоже, твое имя имеет здесь вес, — подняв брови, заметил маг.
— Не без этого, — с усмешкой ответила она.
— И как они поступят, ты думаешь?
— Полагаю, большинство из них останется. Многим неприятно будет работать на гилдрина, но сейчас не то время, чтобы бросать хорошую работу, учитывая, во что Седрик превратил Наль.
— Они будут оспаривать твое право занять его место?
— Они считают, что я убила его. Это делает меня законным преемником оверлорда, — мрачно усмехнувшись, сказала она.
Оррис не ответил. И в этот момент Мелиор с болью поняла, какая пропасть отделяет ее мир от его. Даже сомневаться нечего, что он очень скоро покинет Наль.
Они молча доехали до нижнего этажа Дверцы лифта открылись, Мелиор вышла и повторила свою речь перед большим отрядом солдат, встретившим их. Потом вместе со своими спутниками вышла на улицу.
Седрик лежал посреди дороги, раскинув руки и ноги, и смотрел невидящим взглядом в грязное небо. Из его головы все еще медленно струилась кровь. Барам лежал неподалеку, и его конечности и тело также были растерзаны и странно вывернуты. Но глаза оборванца были закрыты, а на лице была написана безмятежность.
Между двумя телами валялся посох Гвилима с кристаллом Орриса. Точнее, то, что от них осталось. Камень рассыпался на множество крошечных осколков, а посох был расколот по всей длине и держался только за счет нескольких тонких щепочек. Там, где камень ударился в тротуар, осталась большая вмятина, от которой во все стороны разбегались трещины.
Мелиор и Оррис стояли, не двигаясь, и молча смотрели на сломанный посох и осколки кристалла Птица издала тихий крик, и Оррис нежно потрепал ее шейку.
— Мне очень жаль, что с твоим камнем так получилось, — сказала наконец Мелиор.
Оррис молчал.
— Ты сможешь найти другой?
— Я знаю одного торговца из Аббориджа, который их продает иногда. Или, если нужно, я всегда могу еще раз поехать в Пещеру Цериллов.
— А новый камень окажется такого же цвета? — спросила Мелиор, посмотрев на свой красный кристалл.
— Не знаю, — ответил Оррис. — За свою жизнь маги по несколько раз теряют птиц, но редко остаются без цериллов. Я не знаю, каким будет новый.
Она наклонилась и подняла сломанный посох.
— Я так хотела вернуть свой камень на посох Гвилима, — сказала она, покачивая головой. — Они же неразделимы.