Вначале пришел сигнал с локационного поста дальнего обнаружения, обнаружившего на самой границе слежения неизвестный корабль. Ничего особо опасного – девяносто девять процентов гражданских и половина военных кораблей на такой дистанции слепы и глухи, а остальные могут засечь лишь присутствие чужого корабля, и только, как вот сейчас «Эскалибур», например. Поэтому маленькая эскадра лишь чуть-чуть изменила курс, пропуская непрошеного гостя мимо себя. Однако, ко всеобщему удивлению, тот, в свою очередь, изменил курс и пошел на сближение с «Эскалибуром», а вскоре чуть позади него обозначились еще семь точек. Восемь кораблей – неприятно, хотя и не смертельно. Совершив еще один поворот и убедившись, что неизвестные корабли отреагировали, а значит, их маневр не был случайным совпадением, «Эскалибур» начал готовиться к бою.
Первым делом Соломин распорядился снять с «Полюса» призовую команду. Экипаж грузового корабля предупредили, чтобы он не вздумал пытаться бежать – все равно догонят. Те, правда, и не собирались: во-первых, без пушек они имеют немного шансов дойти до цивилизованных мест, а во-вторых, восемь кораблей – почти наверняка военная эскадра, которая, несомненно, пиратов догонит и отмутузит, а их, соответственно, спасет. Насчет последнего, кстати, не факт, да и насчет первого тоже – если при эскадре нет линейных кораблей или авианосцев, то шансов против суперкрейсера у нее не так и много. А драться «Эскалибур», если его противники таких кораблей не имеют, будет обязательно. Оставить в покое атакованный транспорт при явной угрозе – это одно, а вот отдать честно захваченный – это совсем другое, потому что захваченное – уже твое, а своим делиться неохота. Чистая психология.
Забрав своих, «Эскалибур» развернулся навстречу противнику и не торопясь пошел на сближение. Не торопясь потому, что на малой скорости проще развернуться и начать бегство, в чем для пиратов нет ничего постыдного. Это вам не флот Российской империи, для офицеров которого отступить по приказу – единственное оправдание, а бегство – позор, пирату важнее сохранить шкуру. Обидно, но таковы реалии этой жизни.
Хотя до того, как противники сойдутся на дистанцию залпа, оставалось не менее получаса, экипаж приготовился к бою с впечатляющей скоростью – сказались полученные на военной службе навыки. Пленных предупредили, чтобы они заняли противоперегрузочные кресла – возможны резкие маневры. Им придется в бою хуже всех, остальные хотя бы знают, что происходит, и будут наблюдать за ходом боя, благо экраны есть у всех, пленных же, случись что, будет просто швырять из стороны в сторону. Приятного мало, в общем, зато ощущения будут незабываемые. А ведь среди них и раненые есть, и, хотя им оказана помощь, все равно раненым будет очень тяжело. Ну да ничего не поделаешь, такова жизнь.
Пилоты всех восьми имеющихся на корабле штурмботов заняли свои места. В отличие от тех же десантников им, случись заваруха, почти наверняка придется принимать в бою самое непосредственное участие. А еще они, очень возможно, смертники – мало того, что броня на штурмботах – одно название, так на них еще и гиперпривода нет. Если «Эскалибуру» придется уходить без них, то гибернатор, рассчитанный на десять лет анабиоза, будет для пилотов единственным шансом на спасение. Впрочем, этого пилоты как раз не слишком боялись – знали, что Соломин будет драться до последнего, но без своих не уйдет.
Башни линейного крейсера зашевелились – артиллеристы проверяли, насколько послушно орудия отзываются на их команды. По всему кораблю разнесся звонкий мат забывшего отключить громкую связь мичмана, и к заедающей башне противоминной артиллерии бегом промчались два робота-ремонтника, звонко цокающие титановыми ногами по бронеплитам пола. Пятью минутами позже башня пришла в норму, и на весь корабль заворчал уже старший механик, как обычно пропесочивающий молодежь за то, что поднимают вопли из-за всякой ерунды. Обычная перед боем суета, в общем, и те же маты, равно как и ворчание, не более чем инстинктивная попытка хоть чуть-чуть снять нервное напряжение.
Несколько раз включились и выключились силовые щиты – их тестировали на разных режимах. Именно щитам предстоит выдержать удар орудий противника, и горе кораблю, если они не выдержат. Броня – это, конечно, здорово, но толку от нее, когда в упор начнет бить главный калибр хотя бы крейсера, немного. Пока целы щиты, корабль будет жить, даже если какие-то крохи энергии пройдут сквозь них и доберутся до его корпуса, они не причинят серьезного вреда – броня кораблю нужна как раз на этот случай. Но если щиты погаснут, время жизни корабля и всех, кто находится на его борту, исчисляется даже не минутами – секундами.