Не страдаешь ли ты моральным дальтонизмом, казенная Америка? Предаешь анафеме за мысли.
Но у очень многих американцев нормальное зрение. Неправедное изгнание Маргарет Рэндолл подняло шторм протестов. Одиннадцать писателей, в том числе Артур Миллер, Уильям Стайрон, Курт Воннегут и Норман Сейлер, возбудили судебный иск с требованием пересмотреть решение о депортации. Две общественные организации — «Центр конституционных прав» и «Американский союз за гражданские свободы» — назначили адвокатов, чтобы защищать Маргарет Рэндолл в суде. По всей стране идет сбор денег в помощь писательнице.
Настроения этой встревоженной Америки точно выразил Джон Николс, автор книг «Возвращение домой» и «Нирвана блюз». «Когда правительство США преследует деятелей культуры такого масштаба, как Маргарет Рэндолл, — воскликнул он, — это трагедия! Настоящая трагедия!»
Зато так называемые «профессиональные правозащитники» вдруг впали в немоту. На недавнем 48-м конгрессе Пенклуба в Нью-Йорке я, как ни прислушивался, имени Рэндолл так и не услышал. А ведь бедняжку свободу творчества и злюку цензуру в иных речах поминали в каждой фразе.
Пляска прессы вокруг дела Рэндолл подняла со дна, взбаламутила все темные силы, какие только есть в Америке, — неонацистов, куклуксклановцев, фанатиков формулы, т. е. всего «белого, англосаксонского, протестантского». В университетский кабинет Маргарет вломилось нечто небритое, в нахлобученной бейсбольной кепке: «Вот что, комми! Убирайся живой или унесут в гробу!..» Группа студентов — «неопатриотов» из тех, кто создал группу «за точность в науке» и шпионит за прогрессивными преподавателями колледжей, подбросила конверт. Там был автобусный билет Альбукерк — Эль-Пасо и несколько долларов на такси — ровно до городка Сьюдад-Хуарес, что по ту сторону мексиканской границы.
Жижа разгоряченного неомаккартизма выталкивала честную совесть за пограничный шлагбаум.
И, наконец, 28 марта 1986 года, в день отцовского юбилея, суд в Эль-Пасо подтвердил тот самый приговор Маргарет Рэндолл, рожденной в Нью-Йорке 6 декабря 1936 года, — гражданство США не возвращать. Ни сейчас, ни в будущем.
— Более грубое нарушение наших иммиграционных законов и международных норм трудно вообразить. Судили не по обстоятельствам дела. Судили за то, что у человека в голове, — говорит Дэвид Коул, один из защитников Маргарет Рэндолл. Мы беседуем с ним в нью-йоркском отделении «Центра конституционных прав».
— Какие международные нормы вы имеете в виду?
— Устав ООН. Заключительный акт Хельсинкского совещания. Везде есть положения, касающиеся объединения семей. В Эль-Пасо их растоптали.
— Что же дальше?
— К сожалению, с формальной точки зрения писательница теперь навсегда останется иностранкой в своем отечестве. Да еще неизвестно, останется ли. В июле суд будет решать, дать ли ей постоянный вид на жительство.
— Надежда есть?
— Мало. Против Рэндолл используют закон Маккарена — Уолтера, а вы знаете, что это такое. Ссылаясь на него, суд в Эль-Пасо, скажем, утверждал, будто Маргарет «не способствует счастью Соединенных Штатов». Есть в законе и такая формулировка, запрещающая въезд в страну.
— Ав чем счастье, там не говорится?
— Выходит, в репрессиях...
Закон Маккарена — Уолтера, принятый в 1952 году, — это страшное проклятие, оставленное Америке эрой маккартизма.
На сегодняшний день в нем перечислены 33 причины, по которым можно отказать иностранцу во въезде в Соединенные Штаты. Нежелательны прежде всего преступники и лица с опасными заразными заболеваниями. Но острие закона направлено, конечно, против «заразных идей». Он запрещает доступ в страну лицам, которые или исповедуют сами, или имеют какое-то, пусть самое косвенное, отношение к тем, кто исповедует «экономические международные и правительственные доктрины мирового коммунизма».
Короче, надо думать в унисон Вашингтону. Мыслишь иначе? — Подрывной элемент. Стоп, въезда в США тебе нет.
Черносотенный характер этого законодательного сочинения открылся еще Гарри Трумэну. «Редко какой закон демонстрировал такую подозрительность как к собственным гражданам, так и к чужестранцам — причем во времена, когда мы нуждаемся в единстве у себя дома и в доверии наших друзей за рубежом...» — признал он. Тогда же, в 1952 году, президент наложил на законопроект вето, но ему не хватило двух голосов в сенате и восемнадцати — в палате представителей. По сей день этот закон остается позором Америки. И коньком реакционеров.