И в наши дни проблема «другой Германии» не потеряла актуальности. На Западе, когда заходит речь о борьбе писателей за мир, часто задают вопрос — «что может слово против пули?» Ответом на него служит реакция официальных властей ФРГ на политическую деятельность Иенса. От мелких булавочных уколов (запрет на выступление в культурном центре небольшого городка Зульцбах-Розенберг, отказ предоставить кафедру для чтения лекций в Гамбургском университете) правые силы переходят к более серьезным действиям, о чем свидетельствует судебная расправа над Йенсом. Пикетирование американской военной базы в Мутлангене находится в прямой связи с постановкой в 1983 году в Гамбурге антивоенной пьесы Иенса «Гибель», навеянной «Троянцами» Еврипида. Там и здесь Иенс предостерегает против ядерной катастрофы, против новой войны, в которой не будет ни победителей, ни побежденных.
В приветственном адресе, преподнесенном Иенсу в 1983 году по случаю его шестидесятилетия, немногословный В. Кёппен писал: «Иенс является глашатаем немецкой демократии, нашей любви к миру, проповедником разума, архитектором принципа мудрости, благожелательным и строгим критиком современной литературы. Я удивляюсь тому, что он у нас есть!»
Удивление и восхищение Кёппена понятны, ибо он увидел в Иенсе соратника по борьбе против сил реакции. В ФРГ нужно обладать большим гражданским мужеством, чтобы открыто выступать против милитаризма и реваншизма. Именно за это мужество и судили Иенса вместе с другими участниками антивоенного движения, квалифицировав естественное и благородное стремление к миру как «недостойное поведение».
Три писателя, три разных судьбы, объединенных одной общей целью — не допустить повторения ужасов прошлого, не допустить возникновения новой войны, не допустить уничтожения человеческой цивилизации. Борьба за эти благородные идеалы связана с большими трудностями, и поэтому «дело Кёппена», как и «дело Ахтернбуша», равно и «дело Иенса», еще не закрыто.
Лев Токарев
ДЬЯВОЛ В ТЕЛЕ И БЕС В ГОЛОВЕ
«Литературные премии — это как церковный звон, напоминающий прихожанам, что месса существует». В сезон премий — апогей его приходится на ноябрь — Франция, словно подтверждая правоту этой шутки известного писателя Ролана Доржелеса, вспоминает, что литература тоже существует. «Большая пресса», радио и телевидение, поклонники словесного искусства и люди, чуждые музам, спорят и гадают, кто из писателей вытянет счастливый билет в «лотерее» и получит одну из пяти самых престижных премий — Гонкуровскую, Ренодо, Интераллье, Фемина и Медичи. И каждую осень неизбежно, как листопад, в парижском литературном мире с новой силой вспыхивает дискуссия на тему «Чему служат премии и нужны ли они вообще?».
Давно отмечено, что в наш прозаический век даже изящная словесность не может обойтись без статистики и социологии. Электронная революция в средствах массовой коммуникации, чьи апологеты множество раз предрекали закат «эры Гутенберга», не остановила победное шествие книги. Последние годы развитые страны капиталистического мира переживают настоящий книжный бум. Франция — не исключение. По данным Национального синдиката книгоиздательств, только в 1984 году в стране увидело свет 12 100 новинок. Суммарный тираж этих книг в том же году превысил 371 млн экз.
В этом море печатного слова велика доля художественной литературы. Вот несколько красноречивых цифр. По традиции литературный сезон начинается во Франции 1 сентября; к этому числу издательства предлагают на книжный рынок новинки художественной прозы. В 1984 году одновременно вышло 187 романов, в 1983-м — 204. И это не считая огромного количества литературных эссе — жанра, чрезвычайно развитого на родине Монтеня.
Что же происходит с этой массой литературной продукции? Если верить недавним социологическим исследованиям, проведенным во Франции, 80 процентов этих сочинений на следующий год будут забыты. А через 20 лет 99 процентов произведений современных французских литераторов канут в забвение. Вывод, конечно, малоутешительный, но приучающий писателя к скромности и глубочайшей ответственности за свое творчество.