Поиски такого рода велись в разных направлениях. Более всего очевидны они в произведениях, где самим романным действием ставится проблема факта и фантазии, соотношения правды реальной действительности и прав художественного вымысла.
Тесно и органично взаимопроникают два вымышленных мира в романе Бел Кауфман «Любовь и все остальное» (1979). Героиня, 56-летняя Джессика Прут, пишет роман, основанный на драматичных моментах своей биографии. Примерно половина текста отдана главам, отрывкам из этого «внутреннего» романа, к ним добавляются дневник и десятки рабочих заметок, которые набрасывает Джессика по ходу работы. И вот уже героиня чувствует, что придуманные персонажи начинают диктовать ей что-то свое, как и в «Теофиле Норте» Уайлдера (1973, русский перевод), воображение спорит с воспоминаниями и дополняет их, и наоборот.
Никакие календари не скажут, где кончились в литературе 1970-е и начались 1980-е годы. Рейганомика, разложение буржуазно-демократических институтов, оголтелая внешняя политика правящей верхушки США, грозящая ядерной катастрофой, вызывают в последнее время подъем оппозиционных настроений, а это, в свою очередь, может привести к сдвигам в художественном сознании Америки.
Целый ряд книг свидетельствуют, что омертвение коснулось лишь части американской прозы, что писатели разных поколений и индивидуальных почерков, наделенные социальным видением и гражданским чувством, продолжают, несмотря ни на что, создавать добротные, содержательные произведения, отличающиеся и оригинальным материалом, и оригинальным способом письма.
Среди удач 1980-х выделяются «Знамение на заре» Роберта Стоуна, «Кролик разбогател» Джона Апдайка и «Происшествие в Чейнисвилле» молодого писателя Дэвида Брэдли — все эти книги появились в 1981 году. В жесткой прозе Стоуна перемешались мужество, предательство, кошмары, кровь. Книга явственно несет признаки приключенческого, политического и философского романов. Несмотря на спорные моменты в изображении народного восстания, писатель ярко демонстрирует зловещую деятельность ЦРУ в Центральной Америке. Высшая, быть может, заслуга Стоуна — в создании редкого по нынешним временам, героико-трагедийного образа американки Джастин, погибающей во имя революции.
Апдайк, напротив, снова обратился к своему антигерою Гарри Энгстрому, прекрасно показав Бэббита образца 1980 года — недалекого, трусоватого, самодовольного в безошибочном контексте идейного, духовного и морального оскудения некогда крепкого «среднего» класса Америки.
Монументальное полотно Брэдли доводит до идейно-художественного завершения «литературу корней». Исследуя свою родословную, молодой ученый Джон Вашингтон как бы заново проходит пути и перепутья, какими шли из поколения в поколение через рабский гнет, линчевания, чужие обещания и собственные обольщения американские негры к свободе и человеческому достоинству. Самое же главное, что обретает герой в результате поисков, — это свое настоящее «я» и чувство Истории: она «временами совершает скачки, которые обманывают глаз, а временами будто топчется на месте. Но она движется, всегда движется и всегда вперед».
Не вчера написан изданный в 1984 году роман Томаса Макграта «...Кроме последнего». Выдающийся поэт и прозаик социалистической ориентации словно поверял самой жизнью свое произведение, беспощадно и проникновенно рассказывающее о стачке нью-йоркских докеров в далеком, казалось бы, сорок пятом, сразу после войны. Размах забастовочного движения в стране в последние годы словно заново высветил образы и молодого коммуниста, и продажного профбосса, и портовых рабочих. Динамичным сюжетом, разнообразием романных приемов, глубокими художническими размышлениями о трудностях классовой борьбы в США роман еще раз доказал эстетические и идейные возможности передовой литературы страны.
Гор Видал — самый крупный, может быть, исторический романист в США, обращающийся к переломным периодам национальной истории, чтобы показать изнанку американской демократии. Неизвестно, читал ли Видал Маркса, но его Линкольн в одноименном монументальном романе 1984 года существенными чертами человека и политика приближается к марксову портрету этого выдающегося исторического деятеля, который под влиянием логики событий кровопролитной Гражданской войны проделал эволюцию от осторожного, умеренного республиканца до убежденного борца против рабовладения — и поплатился за это жизнью.