Изгнанный бог, или сто и одна бусина благодарности
Пролог
Данный роман основан на славянской мифологии, с которой я работала довольно долгое время, однако не все было взято мной из историко-этнографических материалов. Многие вопросы довольно спорные, а на некоторые даны размытые ответы, поэтому некоторые события в жизни богов были мной придуманы. Эти идеи — плод моего воображения, и их не следует использовать для защиты или опровержения какой-либо существующей теории. Имена богов не относятся к вымыслу, однако могут отличаться от тех, которые вы слышали. Это объясняется существованием разных вариаций их произношения. Например, Марена — она же Мара, Морена; Макошь — она же Мокошь, Макоша, Макуша, Макешь. Я выбирала те имена, что, на мой взгляд, звучат более приятно. Благодарю за понимание и желаю приятного прочтения!
Над священной Алатырской горой, которую смертные величают Эльбрусом, сверкали молнии и гремел гром. То злился царь царей — бог грозы Перун. Обида его была настолько сильной, что сотрясалось от его молний великое царство богов — Правь. Виновник гнева великого Громовержца стоял перед Небесным престолом и помалкивал.
— Ярило соблазнил мою дочь, а затем изменил ей! Не побоялся негодник даже ее мужа, Святобора! Воспользовался тем, что он по делам в Явь отправился, и сразу же распустил перед Деваной свой хвост! — ревел Перун, метая молнии по всему Ирийскому саду.
То, что они не попадали ни в кого из присутствующих, было чудом. Собственно, это и не удивительно, ведь Правь была поистине чудесным местом.
— Успокойся, Перун. Из-за подобного не стоило собирать Совет богов. Дело молодое, кто из нас не грешил подобным, — устало произнес Сварог — Небесный отец и сотворец. Метания сына изрядно наскучили ему, и он уже не чаял покинуть Ирийский сад и вернуться к своим делам. К тому же, его своенравная внучка раньше и не такое вытворяла.
Перун насупил грозные очи, поджал губы. Не нравилось ему, что Сварог снисходителен к обвиняемому.
— Но закон говорит, не желай жены ближнего твоего! — воскликнул Перун.
— Это тебя уже в христианство понесло, друг мой, — усмехнулся сидящий по левую руку от Сварога Велес, отец обвиняемого.
— Разве важно, куда меня несет? — взревел Громовержец. — В который раз Ярило пудрит головы нашим женщинам, точь в точь как его отец. Неужто трудно остепениться и выбрать себе одну единственную?!
Позади раздался тоненький смешок. Перун обернулся и увидел смеющуюся Лелю, богиню любви и весны.
— Почто же смеешься ты, дочь Лады? Али Ярило тебя тоже не обидел?
Леля откинула свои толстые светлые косы за спину и произнесла с ухмылкой:
— Если наш Ярилушка остепенится, то женщины во всей Прави от горюшка умрут.
Слова красавицы-богини рассмешили остальных дев, присутствующих на совете в Ирийском саду. Даже сама Лада не сдержала улыбки.
— Всех любить сердца не хватит, — задумчиво произнес Сварог, глядя куда-то в сторону, где в золотых яблонях заливисто пели дивные пестрые птицы.
Уловил Перун в словах отца надежду и молвил:
— Так накажи Ярило, прошу тебя! Не дай ему и в этот раз выйти сухим из воды!
Долго смотрел Сварог на птиц ирийских, гладил бороду свою седую, а затем, устремил взор на стоящего перед ним Ярило, бога весны и плодородия.
— Что-то ты молчалив сегодня. Скажешь что в свое оправдание?
Красивый светловолосый юноша с озорным блеском в голубых глазах хмыкнул и произнес:
— Коли любовь меня настигла, что мне было делать, как не подчиниться этим пламенным чувствам?
— Ах ты, негодник! — взревел Перун. — Да ты любить-то не умеешь! Скольких дев ты охмурил и бросил? Волшебница Зимцерла, царевна Ярина, Леля, моя дочь…
— Заметь, ни одна еще не пожалела о связи со мной. Да, Леля? — Ярило повернулся к белокурой богине и подмигнул ей.
Леля захихикала и сказала сладким голосом:
— Да какие тут обиды, весело же было.
— Видишь, Перун, — улыбнулся Ярило. — Нет никаких обид на меня. Ни Ярина, ни Зимцерла в свое время на меня злобы не держали, как и дочь твоя, Девана.
— Дочь моя дни напролет слезами горючими обливается, проклиная тебя, гаденыша, и эту мерзкую прядильщицу.
— Довольно оскорблений, Перун! — Терпение Сварога было на исходе. Он уже начал понимать, что разбирательство это не закончится быстро, но смириться с потерянным днем никак не мог.
Перун подчинился приказу Небесного отца и затих.
Опершись руками на колени, Сварог с насупленным видом осмотрел всех собравшихся в Ирийском саду и вопросил:
— А где же та, кто соблазнил Ярило? Где Марена?
— Кто ж ее знает, где она ходит, — недовольно произнесла Лада.
— Сама кашу заварила и будто не при делах! — возмущенно заметила Леля. — Вечно бегает за Ярилушкой, угрожает, заставляет быть с ним. И стрелы те, что пронзили грудь несчастной Зимцерлы, — ее рук дело, я уверена!
— Леля… — предостерегающе произнес Ярило. В его взгляде уже не было озорства и беспечности.
Богиня надула алые губки и больше не произнесла ни слова. Однако речь ее, хоть и была прервана, но все же заинтересовала Сварога.
— О чем ты, Леля? Какие угрозы?
— Никакие! — воскликнул Ярило. — Защищает меня, непутевого, Леля, а не надо бы: виновен я, отец небесный. Ни Мара, ни Девана тут ни при чем. Все я и сердце мое беспокойное, необузданное. — Бог весны шагнул ближе к трону, на котором сидел Сварог и в покаянии склонил белокурую голову. — Суди меня и назначь наказание. Приму все, что бы ты ни решил.
Боги зашептались между собой, поражаясь столь резкой смене настроения Ярило. Еще недавно его голубые глаза озорно блестели во время перепалки с Перуном, а теперь Ярило вдруг решил признать вину и покаяться.
— Не похоже на него, — шепнула дочери Лада.
Леля смотрела на Ярило со смесью беспокойства и разочарования. Казалось, что богиня была единственной, кто знал причину его внезапного покаяния.
— Отец, накажите его изгнанием в мир людей! — подал голос затихший ненадолго Громовержец.
— Ты с ума сошел? — Велес даже поднялся со своего места от возмущения. — Мы не изгоняем в мир людей уже сотни лет! Богам не выжить в современном мире, где люди почти полностью забыли о язычестве.
— Если Ярило не проучить, он так и будет соблазнять наших дев, а потом изменять им с Марой! — стоял на своем Перун.
— Можно подумать, человеческий мир научит его хорошему, — фыркнул Велес.
— И то верно, — произнесла Леля. — Как можно научиться чему-то хорошему в мире, где люди нас почти забыли?
— Меня не забыли, — вскинула вверх указательный палец Лада. — В честь меня названа марка машин.
— Не льсти себе. Люди назвали марку не в честь тебя, а в честь ладьи, что нарисована на эмблеме этих машин, — разубедил ее Сварог.
Богиня не смогла скрыть разочарования на своем прекрасном лице.
— Повезло только Велесу, — с едва уловимым ехидством заметил Перун. — Я видел магазин кормов для скота в одном из поселков под Костромой с названием «Велес».
Отец Ярило с нескрываемым раздражением посмотрел на Перуна, но благоразумно решил промолчать.
— В России больше помнят древнегреческих богов, чем славянских, — вздохнул Сварог. — Вон, сколько почестей Дионису: в каждом городе полно магазинов в его честь.
Тяжкие вздохи богов прокатились по Ирийскому саду. Хоть и были они бессмертны, однако силу свою черпали от верующих людей. С каждым годом их становилось все меньше, и приходилось богам спускаться в мир живых, Явь, и помогать людям.
Чем крупнее желание, тем искренней были слова благодарности человека, а с ней и божественные силы, что получал бог. Кто-то перебивался простыми желаниями, типа «хочу трехъярусный торт» или «пусть я благополучно доберусь до дома», ну а кто-то выбирал такие сложные желания, как «пусть моя бабушка вылечится от онкологии» или «хочу, чтобы в меня влюбился самый богатый мужчина в стране».