Наверное, он рассчитывал, что я выйду.
Нет уж, дудки!
Телепортируюсь к самой двери и выглядываю наружу.
Чувствую, как на моей шее смыкается водяная удавка мага-водника, а ноги прирастают к полу, тут уже постарался маг земли.
Моё воздушное торнадо разжимает удавку. Сразу ударяю в сторону ближайшего мага воздушным кулаком. Это оказывается водник. Он проносится с треском и руганью через стеллажи с книгами. Сковавшую меня землю превращаю в жидкую лаву и спокойно выхожу из неё.
Оборачиваюсь: в мою сторону летят две водяных стрелы и огненный файрбол. Ставлю огненный щит, который поглощает отправленную в меня магию и разрастается, накрывая всё огнем.
В меня летят куски потолка и стены, запущенные магом земли. Начинает теснить сильный ветер от мага-воздушника.
Пять магов разных стихий против меня одного, и, судя по всему, два из них водники.
Телепортируюсь за одного из них и оглушаю. Остальные словно взбесились. В дверь вбегает ещё пятёрка магов.
Что-то запахло жареным, пытаюсь телепортироваться в коридор, в ту его часть, которую видел меньше минуты назад.
Но нет. Видно, опять сделали перепланировку.
Наверное, сразу, как первый отряд вступил в бой.
Запускаю торнадо от двери, пытаясь очистить себе место для прыжка.
Телепортируюсь, выглядываю из двери и сразу перемещаюсь в видимую область.
Что-то пошло не так.
Оглядываюсь. Я в большом помещении, еле освещённом тусклым светом по бокам. Выпускаю светляков. Дверей больше нет. Телепортироваться назад не могу.
Я в ловушке.
Бетонная коробка — гроб.
Стены с потолком сужаются, через них просачивается вода.
Сейчас я либо буду раздавлен, либо утону.
Создаю вокруг себя воздушный пузырь, пытаюсь пробить стены струёй магмы. Безуспешно.
Нужно больше маны. У меня же осталось чуть больше половины.
Достаю из кармана магический кристалл своего н. з.
Зачем его теперь беречь?
Жадно заполняю им свой магический источник до предела.
Начинаю читать одно из новых заклинаний.
Вот сейчас и узнаю, что из себя представляет «телепортация последнего шанса».
Четыре часа дня. Императорский экспресс. Купе номер два.
Меня адмирал спросил явно глупость. Естественно, я этого хочу.
Я хочу вновь обладать магией!
Я хочу добиться в ней ещё больших успехов, чем в том мире!
И да, я хочу вернуться в свой старый мир! Продолжить и закончить начатое дело.
Ещё некоторое время я стоял не шевелясь. Потом медленно повернулся в сторону задавшего вопрос адмирала. Посмотрел ему прямо в глаза взглядом, полным злобы, ненависти и надежды одновременно.
— Садись, — сказал адмирал Жимин, одновременно отодвигая стул и пододвигая стакан.
Адмирал смотрит на меня оценивающим взглядом. Указывает на свой глаз:
— Видишь шрам чуть ниже брови? Этот шрам ни один лекарь не мог убрать. Вот этот задохлик, — указал он на рослого и подтянутого фабриканта, — этот неблагодарный урод выбил мне глаз и чуть не убил меня.
— Значит заслужил, — буркнул недовольно князь Пестов, — чего ты жалуешься? Лекари зрение тебе вернули, подумаешь, маленький шрам остался. Хватит из мухи делать слона.
— Прошло с того времени каких-то жалких двадцать пять лет, а ты всё такой же.
Девять утра. Императорский экспресс. Купе номер два.
Я нажратый в стельку выхожу из купе своих пассажиров.
Иногда проводники супер-люксовых вагонов выполняли не только функции дополнительной защиты, но и перепивали своих пассажиров, а также организовывали иной досуг. При желании гостям на ближайшей станции согласовывали посещение увеселительных мест, подготавливали всё для проведения простой или магической дуэли, приводили на поезд куртизанок и ещё многое другое.
Все эти случаи тщательно документировались и заносились в личные дела господ, которые собирала ИСБ на каждого дворянина в империи.
Многие знали об этом, поэтому подавляющее большинство пассажиров в поезде не позволяло себе лишнего, боясь пополнить новыми записями личные дела. Такие пометки оказывали решающее значение для продвижения дворянина на службе у Императора или снижали рейтинг рода в табеле родов империи.
Любые действия, которые выходили за рамки должностных инструкций проводников, требовалось обязательно согласовывать не только с дежурным по поезду исбэшником, но и со своим непосредственным начальством. В этом поезде руководство было крайне трусливое, боялось абсолютно всего, что могло хоть как-то отразиться на нём. Поэтому зачастую в любых нестандартных ситуациях начальство сразу обвиняло и наказывало своих подчинённых.