Тут Прохор взял небольшую паузу, повздыхал и продолжил свой рассказ.
— Ко времени Вашего пробуждения Андрей Макарович родню-то всю и созвал. Чтоб, как по обычаю положено, у всего рода на глазах Вас и выгнать. Жаль только память потеряли, но кто ж знал-то, так бы может день-другой подождали с изгнанием ещё. Ну да ладно, мелочи всё это, вернётся ещё память Ваша.
Мы шли прочь от усадьбы, по мощёной плиткой подъездной дороге, впереди виднелся пост охраны. Я потихоньку расспрашивал своего слугу.
Через двадцать минут неспешной прогулки узнал, что являлся наследником графского рода. Мне почти восемнадцать лет. В этом возрасте у всех без исключения людей проходит инициация. Если везёт, становишься обладателем одной из четырёх боевых стихий или магом жизни. А может и не повезти, как мне. В этом случае лишаешься всего: рода, титула, денег и большинства привилегий, доступных только магам-дворянам.
— Здравствуйте, Антон Игнатьевич, такси ждет Вас, — приветливо сообщил мне один из охранников у ворот.
— Спасибо, Макар, — машинально ответил ему я. — Прощай.
Память, похоже, не вся потеряна, а может возвращаться уже начала потихоньку.
Охранник открыл нам с Прохором калитку.
— Ох… Батюшки, Антон Игнатьевич, Вам никак вспомнилось что-то! — радостно охнул слуга.
Я лишь молча пожал плечами. Полез в салон такси, дверь которого с любезностью открыл водитель.
— Куда ехать изволите? — поинтересовался таксист, усевшись за руль.
Хороший вопрос. А правда, куда мне ехать?
— В Псков, в гостиницу, — уверенно сказал слуга.
— «Лондон», «Палермо» или «Париж» — в какую из трёх? — уточнил водитель.
— В «Палермо» вези. До вечера успеем — доплатим сверху, — ответил слуга, посмотрев время на карманных часах.
Затем обернулся ко мне и решил, по всей видимости, разъяснить планы, так как я абсолютно ничего не понимал.
— Приятель у меня есть хороший, Вовка. Ну я Вам о нём рассказывал… Ой… — немного сбился Прохор, но быстро продолжил. — Он сейчас у мага жизни служит, у того аж шестой ранг. Сегодня утром Вовка мне позвонил, предложил увидеться, проездом они в Пскове. Я ему о Вас, Антон Игнатьевич, рассказал. Он со своим хозяином договорился, обещал с памятью помочь.
— А ты Вовке этому доверяешь? — настороженно поинтересовался я.
— Как не доверять-то? Я с ним через огонь и воду прошёл, когда на границе охотниками служили. Только одни из взвода и выжили, когда больше суток от тварей отбивались, — ответил Прохор, поправляя повязку на своём глазу.
Я кивнул.
— Вы же не против? — с надеждой в голосе поинтересовался у меня слуга. — Я же Вас с детства нянчил.
А чего мне терять? Может, и вправду не помешает визит к этому магу жизни.
— Спасибо, Прохор. А ехать нам сколько? — поинтересовался я.
— Около трёх часов, может четыре.
Интересно, это сколько километров? Хотя какая мне разница.
За окном проносились бесконечные луга и леса. Очень много людей передвигалось верхом на лошадях и повозках. Машина то и дело притормаживала и сигналила, чтобы очередная повозка уступила нам дорогу.
Я провалился в сон.
Я оказался в большом помещении без окон и дверей. Свет равномерно проходил через белый потолок. Серые стены, на двух висели здоровенные зеркала в деревянных рамах. Одно напротив другого.
Я подошёл. Встал перед ними. Посмотрел на себя сначала в одно, потом в другое. Там отражались два совершенно разных человека.
Первый — высокий юноша лет восемнадцати, плечистый, пропорционально сложенный, крепкий и без лишнего жира. Чёрные длинные кудрявые волосы до плеч, низко посаженные брови, голубые глаза, густые усы для столь юного возраста. Он был одет в тёмно-синий костюм, к поясу пристёгнуты две сабли. На ногах чёрные кожаные ботинки, начищенные до блеска.
Второй — зрелый мужчина лет сорока, среднего роста, поджарый. На голове короткие светлые волосы. Широкий большой лоб, глубоко посаженные голубые глаза, лёгкая щетина на лице. Одет в тёмно-серый костюм, зелёные ботинки с яркими цветастыми носками, чёрный плащ с рунами.
Эти двое — совершенно разные люди, абсолютно не похожи друг на друга. Но они полностью повторяют мои движения. Я почесал затылок, и оба отражения повторили это действие с удивительной синхронностью.
Стены начали сдвигаться, зажимая меня между двух зеркал.
Осматриваюсь по сторонам, всё то же помещение, только нет больше зеркал. Я ощупал своё лицо — щетина. Посмотрел на ноги: укороченные тёмно-серые брюки, тёмно-зелёные ботинки и ярко-жёлтые носки. Сейчас находился в теле второго отражения, а вот и память.