Он начал раскачиваться из стороны в сторону, но что-то теперь мешало ему завалиться на бок. Антон поднапрягся и повторил попытку, завалив стул назад. Он упал спиной, сильно ударившись головой об каменный пол. Потерял сознание.
Что происходит?
Я по-прежнему только чувствовал тело и всё слышал, но не мог им шевелить, а тем более открыть глаза.
— Антон, ты тут⁈ — постарался я достучаться до реципиента, но в ответ была лишь тишина.
Меня охватил ужас.
Я почувствовал, как затылок Антона начал намокать.
Кровь!
Он сейчас разбил себе голову, потерял сознание, а я до сих пор не занял его место.
Вот именно в такие моменты начинаешь понимать выражение: «лучшее — враг хорошему».
А ведь если сейчас умрёт Антон, то исчезну и я. Мне же не хочется так по-идиотски погибать, одно дело во время сражения, когда всё зависит от тебя, и совершенно другое сейчас, когда не можешь ни на что повлиять.
— Давай, в усадьбу затаскивай его. В гостиную неси, к другому, там Павлик присмотрит, — услышал я голос вдалеке.
Скрип открывающейся двери, голоса троих мужчин, которые то и дело шутливо перебранивались друг с другом, а также мычание того, кого сюда тащили.
— Павлик! — заорал мужик, командующий в этой тройке. — Где ты, баран безрогий?
— Бегу, — раздался вдали голос молодого парня.
Буквально через несколько секунд я услышал шум от ног, приземлившихся в паре метрах от меня.
— Павлик, дубина ты стоеросовая. Тебе что было сказано?
— Присматривать за пленным, чтоб не сбежал.
— Присматривать! — злобно повторил главный. — Вот тупорылое создание! За что ты мне свалился на голову, ни в дело не взять, ни простое задание не поручить, ну дебил же!
— Так я рядом на улице был. Ой… — услышал я встревоженный возглас парня.
Затем кто-то попробовал приподнять стул. Потрогал голову, затылок, снял с головы что-то.
— Дядя Фома, а тут это… кровь у него. Чего делать-то?
— Щегол тупой. Саньку зови скорее. Лекаря нашего. Эх… если он скончается, с нас князь шкуру снимет.
Приподнятую голову Антона парень бросил на пол, отчего по телу разошлась адская боль. Потом я услышал звук подзатыльника, влетевшего по молодому охраннику. Он быстро удалился в ту сторону, откуда недавно пришла группа людей.
— И за что мне такое наказание? — тяжело выдохнул Фома.
— Артуз, куда нам этого-то?
— Вяжи его к колонне, а то ещё ненароком тоже шандарахнется головой.
Через минуту услышал быстрые шаги, кто-то подошёл к телу Антона. Потрогал голову, нащупал пульс на шее.
Я ощутил лёгкое покалывание в затылке, потом какую-то воздушность и прилив сил.
— Поднимите его и держите.
Тело приподняли. Залили несколько глотков какой-то жидкости, приоткрыв Антону рот. Потом поднесли к носу что-то вонючее. Возможно, это был нашатырь.
— Сань, что с ним?
— Жить будет. Пока без сознания, а через сколько очухается, я точно сказать не могу, но думаю, что в течение часа.
— Отлично.
— А этого лечить надо?
— Нет, пусть помучается.
— Тебе виднее, Артуз.
Маг жизни ушёл. Стул, на котором сидел Антон, куда-то оттащили, прислонили спинкой к чему-то холодному, привязали.
— Ну смотри у меня, Павлик, если с пленниками что-то случится, с тебя три шкуры спущу, не посмотрев, что ты мне родственник, — раздался голос дядьки Фомы и удаляющиеся шаги.
По ощущению прошло около получаса. Павлик, охраняющий нас, то и дело ходил туда-сюда, потом всё же не выдержал и, судя по звукам, куда-то залез и спрыгнул. Всё это время наш сосед по неволе жалобно скулил, постоянно шмыгая носом.
Антон очнулся. Пошевелился, подвигал головой. Я сразу попробовал перехватить управление над телом, но безрезультатно.
— Не получилось! — констатировал очевидное он.
— Нет. Думал получится, нас недавно вылечил маг жизни, а ещё эликсир какой-то залил.
— Да, ощущение такое, словно энергетический эликсир выпил.
— Как там обстановка? Выбраться сможешь?
— Они привязали стул к куску мраморной колонны, мне больше не раскачать его.
— Как-нибудь по-другому разломать его не получится?
— Нет, надёжно к столбу привязали, а об колонну головой удариться не получится, она заканчивается ниже плеч.
— Жаль. А где мы сейчас? Опиши.
Антон ещё раз покрутил головой.
— Судя по всему, это какой-то полуразрушенный особняк. Мы в большой комнате, возможно, столовой. Стены пошарпаны, обвалившаяся штукатурка, есть следы пожара. Окна выбиты, рам нет, дверь присутствует только одна, потолка частично нет, вижу ясное дневное небо.