— Жить захочешь, ещё не то сделаешь, — устало улыбнулся Иван.
— Но как ты нас нашёл? Мы уже из последних сил скрывались от пронырливых лодок.
— Чистое везение, — подмигнул я ребятам. — А вы молодцы, так мастерски спрятались и даже уплыть смогли против течения.
— Антон, а тебя что, не арестовали?
— Не дождёшься, меня возили в управление полиции, чтобы я легализовался, — я показал им бумагу, заменяющую теперь мне паспорт.
— Вылезайте, обсохните, здесь вас из-за брёвен с воды и с берега никто не увидит.
Я посмотрел на Семёна, похоже, парнишку надо забирать с собой, а то здесь он точно пропадёт. Тот еле вылез из воды, на его поясе висел топор с длинной деревянной ручкой. Как он его только не потерял?
— Проверь документы, — попросил я Ивана, когда он начал вытаскивать вещи из промокшего рюкзака.
— Нормально всё с ними, — он по очереди достал три простых паспорта и паспорт мага, — они же на зачарованной бумаге, что с ними будет?
— А свой не потерял?
Ванька побил себя по карманам и выудил мокрый, весь в иле документ, удостоверяющий его личность. Прополоскал его в воде и выложил сушиться под яркие лучи июльского солнца.
После того как ребята немного обсохли, мы прошли через лесопилку, встревожив местных рабочих. Но две сабли, висевшие у меня на поясе, были хорошим аргументом, чтобы не задавать нам глупых вопросов.
На гружённой доской попутной телеге мы добрались до ближайшей крупной улицы. Поймали там экипаж, на котором отправились за поддельным паспортом для Семёна.
Благо, знаний Ивана из его революционного прошлого оказалось достаточно, чтобы я без особых усилий выменял три трофейных паспорта на один для нашего нового попутчика. Теперь он из крестьян стал горожанином из Тверской губернии.
Больше не теряя ни минуты, мы отправились на железнодорожный вокзал, чтобы взять ближайшие билеты до телепорта.
На вокзале было не протолкнуться, стоял ужасный шум. Билетные кассы были закрыты, хотя весь зал кишел взволнованными пассажирами.
— Что здесь у вас происходит? — поймал я на одном из перронов куда-то спешащего проводника, сунув ему в руку четвертак.
— Движение на Чусовой перекрыто.
— Кем?
— Дружиной какого-то князя, никто пока не знает ничего.
— Он не пропускает поезда?
— Говорят, что путь забаррикадирован, по краям от дороги стоят броневики.
— А что говорит столица?
— Телеграф не работает с самого утра, после того как этот идиотский закон, ужесточающий перемещение крестьян из столицы, прислали. Из-за него теперь обыски на транспорте во всех крупных транспортных узлах.
— Спасибо, дорогой.
«Антон, всё время у тебя забываю спросить. У вас альтернативной связи нет, кроме телефона и телеграфа?» — решил уточнить я у своего реципиента.
«Есть, — выдержав паузу, добавил, — голуби, — засмеялся».
«А как же лекари высших уровней, они же способны на передачу сообщений или мыслеобразов?»
«Способны, но радиус этого умения слишком мал. Так что пока власти не восстановят провода, связывающие города, мы в информационном вакууме».
— Пойдёмте плотненько поедим и подумаем, как нам теперь добраться до Чусового, — предложил я своим спутникам.
Недалеко от вокзала мы зашли в приличную харчевню, я бы даже сказал, что она больше была похожа на среднюю закусочную. Но деревянная надпись при входе в полуподвальное помещение гласила: «Харчевня козий загон».
Еда здесь была очень сытная, вкусная и на удивление дешёвая.
В этой харчевне я встретил немного захмелевшего молодого подпоручика Гаврилова.
— Добрый вечер, — поприветствовал я его, когда он прошёл рядом уже второй раз.
— Оп-па… — еле вымолвил он и бухнулся на лавку рядом со мной.
Подпоручик был изрядно под градусом. Судя по гражданской одежде, он был сейчас уже не на службе. Мои попутчики на соседней лавке заметно напряглись, так как догадались, что он был военным. Я сделал успокаивающий жест, и они просто молча сидели, наблюдая за нашим общением.
— Чего отмечаем? — доброжелательно поинтересовался я.
— Хо-ро-шо! — чуть ли не по слогам сказал он. — Ваше благородие, как я сегодня устал.
— Что же случилось, что вы здесь решили забыться?
— Я помог отправить больше трёх сотен крестьян непонятно куда, меня всё это удручает, — поник он головой и икнул.
— Извините, я не знаю, как к вам обращаться, подпоручик Гаврилов.
— Анатолий Олегович, но будь так добр, называй меня просто Толиком, — сказал он, попытавшись привстать из-за стола, но опять бухнулся на лавку.