Ресеф предположил, так как его воспоминания утрачены, это действительно начало с чистого листа, а Джиллиан частичка этого. В каком-то смысле, амнезия пошла на пользу, потому как, что-то подсказывало Ресефу, что мужчина, каким он был в прошлом, не заслуживал такую женщину, как Джиллиан.
– Ресеф, – выдохнула она у его рта. – Быстрее.
Она подняла бедра, глубже принимая его в свое тело и контроль Ресефа испарился.
Он рванул устремился вперед, толкаясь в нее с такой силой, что Джиллиан вытянула назад руки и схватилась за изголовье кровати.
– Да, – простонала она. – О, да… ах… Ресеф!
Гладкие, бархатистые стенки ее лона сжались вокруг его плоти. Достигнув пика, Джиллиан выгнулась, прижимаясь полной грудью к телу Ресефа и сжав своими бедрами его.
Палящей волной удовольствия по Ресефу прокатился оргазм и прежде, чем этот сошел на нет, Ресеф вновь кончил, затем еще раз, пока полностью не излился. Дрожа, он больше не мог удерживать свой вес.
Он лег всем весом на Джиллиан и зарылся лицом в ее волосы.
– Офигеть, – выдохнул он.
– Что ты там говорил, – она провела пальцами по его спине и ногой по голени. – Ты кончил не один раз?
– М-хм.
– Не думала, что мужчины так могут.
Это не казалось ему чем-то новым, но он был уверен, что это был лучший секс.
– Может это побочный эффект того, что стало причиной амнезии. Отличная альтернатива.
Ресеф перевернулся на бок, ненавидя то, что вынужден выйти из ее жаркого тела, но он придавил Джиллиан своим весом.
Собравшись с силами встать с кровати, он направился в ванную комнату, чтоб помыться.
Выбросив презерватив, Ресеф задумался, заметила ли Джиллиан его неуклюжесть, когда он надевал его.
Он знал, что секс для него не был чем-то новым, знал, что такое презерватив и что с ним делать, но пользоваться им казалось абсолютно неправильным.
Возможно, он часто проверялся на инфекции. Или был бесплодным. А может он был большим, жирным придурком, которому было наплевать.
Ему не нравилась ни одна из тех мыслей. И стоп… а почему его вообще, беспокоили мысли о бесплодии?
Обманчивое ощущение, что он никогда не хотел испытать радость от отцовства, заставило его поежиться.
Почему это он не хотел стать отцом в старости? Ведь даже в таком состоянии, как он сейчас находился, Ресеф все равно представлял хорошую жизнь с Джиллиан, частью которой были их дети.
Эээ… немного преждевременно, тебе так не кажется, учитывая то, как она не хочет ни к кому привязываться?
Да. Мудак.
Он запрыгнул в кровать к Джиллиан уже совсем с другими мыслями.
Он улыбнулся, когда она легко зевнула, перекатилась к нему и уперлась лбом в его плечо.
Отодвинувшись на свою часть кровати, Ресеф провел пальцем по линии ее подбородка, получая удовольствие от мягкости ее кожи.
Джиллиан закрыла глаза и когда ее дыхание стало ровным и спокойным, он задумался о ее шрамах, размышляя, были ли невидимые шрамы такими же глубокими, как те, которые он мог видеть на ее животе и бедрах. А может они были еще глубже?
И насколько глубокими окажутся его шрамы, когда или если к нему вернется память?
Для Джиллиан дневной сон был весьма необычным, но Ресеф вымотал ее. Вымотал и себя, если его похрапывание можно было назвать показателем.
Она задремала на час, после чего приняла душ, в уме прокручивая раз за разом то, что произошло между ними.
Ресеф был потрясающим любовником. Джиллиан конечно подозревала, что он хорош в постели, но он превзошел понятие "хороший" до "великолепный".
Единственное, чего она не ожидала и не хотела, – это была связь, которую она ощутила между ними.
Джиллиан не сомневалась, что Ресеф может не привязываться эмоционально… ведь это именно он сказал, что совсем необязательно завязывать отношения. Эй, просто занимайся сексом.
К черту эмоциональную чушь!
Она видела, насколько он беспокойный, как часто ему нужно выйти из дома, как ему не понравилась идея иметь с кем-то эмоциональную связь. Да, ей нужно оставаться сильной.
Ей нужно держать свое сердце под защитой взаперти. В любой момент он может все вспомнить и вернуться к прежней жизни. Ей нужно быть готовой к этому.
К тому времени, как она оделась, Ресеф уже встал, смотрел в окно из спальни. Конечно же обнаженный.
Он повернулся к ней и Джиллиан задумалась о том, перестанет ли когда-нибудь завораживать ее легкость его движений, игра мышц под бронзовой кожей и пышная шевелюра, ниспадающая на плечи.
– Я надеялся застать тебя в душе.
– Почему-то мне кажется, что хорошо помыться нам не удалось бы, – иронично сказала она.
Ресеф приблизился к ней, горящий взгляд его глаз заставлял трепетать сердце Джиллиан.
– Неправда, – произнес он и запечатлел поцелуй на ее шее. – С мылом можно многими способами позабавиться.
– Не сомневаюсь, – ее взгляд прошелся по Ресефу с ног до головы. – Принесу тебе папины спортивные штаны. Ходить только в джинсах… или обнаженным… не может быть настолько удобно.
– Голым очень даже удобно.
– Возможно, но это очень даже отвлекает.
Ресеф усмехнулся.
– Я тебя отвлекаю?
– Я не стану на это отвечать. Твоему самомнению не требуется дополнительная ласка, – Джиллиан выгнула бровь. – И не говори, что я могу приласкать кое-что другое. Я с лихвой наслушалась этого от других мужчин.
В груди Ресефа загрохотал низкий рык.
– Я не такой, как другие.
– Да нихрена, – пробормотала она, направляясь в подвал
Естественно, Ресеф последовал за ней. К счастью, сначала надел джинсы.
– Что это все такое? – задал он вопрос, встав на нижнюю ступеньку.
– В основном, вещи моих родителей. Есть пара вещичек из средней школы.
Ресеф провел рукой по пыльной коробке с надписью "Старые вещи".
– Зачем тебе весь это хлам?
Она пожала плечами.
– Не знаю
Когда Ресеф взял с полки шкатулку, Джиллиан выхватила ее у него из рук прежде, чем он смог ее открыть
– Там ничего нет.
– Ничего? – он смотрел на коробочку. – Для тебя очень беспокойное ничего.
Джиллиан вновь пожала плечами и вернула вещичку на место. Когда в этот раз Ресеф схватил шкатулку, Джиллиан не возражала. Он открыл коробочку и резко вдохнул.
– Это обручальное кольцо.
Символ ее глупости.
– Очень проницательно.
Ресеф выгнул бровь.
– Твое?
– Да.
– Женатый ублюдок?
– Да.
– Так зачем до сих пор хранить кольцо? Он сделал тебе больно. Следовало всунуть кольцо так глубоко в его зад, чтобы ублюдок мог использовать его в качестве пломбы для зуба.
Представив это, Джиллиан рассмеялась, хотя с полной уверенностью могла сказать, что Ресеф не шутил.
– Может, я до сих пор надеюсь, сделать так.
Ресеф изучал ее, взгляд льдисто-голубых глаз проникал столь глубоко в душу, что Джиллиан ощутила озноб.
– Нет. Ты хранишь его, потому что не можешь отпустить прошлое. Из-за этого ты избегаешь привязанности? Потому что так крепко вцепилась в вещи из прошлого.
Да, будь он проклят! Откуда ему знать? Его наблюдение нарушило ее равновесие, качнуло психическую ось Джиллиан и пришлось обратиться к спокойствию, которое она с гордостью накапливала при помощи дыхательной гимнастики.
– Возможно, – произнесла Джиллиан, но здесь нет предположений. Она никогда не могла избавиться от того, что напоминало о крепких узах, в этом упорство бывало доходило до паралича.
На скорбь по родителям ушел целый год, Джиллиан чувствовала, что пока их вещи хранятся здесь, ей не нужно отпускать их.
Ресеф поставил коробочку обратно на полку.
– Что кажется мне странным. Когда что-то перестаёт существовать, этому больше нет здесь места.
– Это касается людей? – Джиллиан знала ответ, еще до того, как Ресеф произнес его. От этого ее желудок сжался.