Ее мучили кошмары. Кошмары о демонах и умирающих животных, нападению на парковке и что самое худшее о том, как ее покидает Ресеф.
В любой день он может узнать кто он и уйти.
Раздраженная своей одержимостью отъезда Ресефа, Джиллиан захлопнула крышку бочки с зерном, как раз в этот момент открылась дверь в сарай и в нее вошел он, одетый в джинсы и голубую рубашку Хенли, которая так шла к его глазам. В руках Ресеф держал дымящуюся кружку.
– Принес тебе кое-что, чтобы согреться. – Он криво улыбнулся. – Готовить не умею, но смог приготовить горячее какао.
– Чтобы вскипятить воду и открыть упаковку много ума не надо. – Еще до того, как слова слетели с губ, Джиллиан уже пожалела о них и, Боже, она мысленно пнула себя за вспышку боли в его глазах. – Прости, Ресеф. Я не это имела в виду. – Нет, это. – Перестань быть таким замечательным, потому что я начинаю влюбляться в тебя, и буду опустошена, когда твоя память вернется и ты исчезнешь.
Пожав плечами, он протянул ей кружку, что заставило ее чувствовать себя еще большей хамкой.
– Верно.
Богатый аромат шоколада наполнил ее легкие и улучшил настроение.
– Ты бы таким милым, а я – неблагодарной сукой.
– Это поможет? – Он порылся в кармане. – Я сделал это для тебя. – Очень аккуратно, Ресеф взял ее руку и вложил в нее деревянную фигурку.
Джиллиан уставилась на крохотную птичку, тонкие черты которой отлично вырезаны в изящных линиях и изгибах. Крылья, раскрытые на всю ширину, были настолько тоненьким, что Джиллиан боялась сжать фигурку в кулак.
– Ресеф, она великолепна. Как долго ты ее делал?
Ресеф непринужденно повел плечом.
– Несколько дней. А… ты вероятно захочешь наточить нож для фруктов.
– Думаю, я справлюсь. – Она провела пальцем по гладкому клюву. – Почему птица?
И вновь он пожал плечами.
– Они свободны, понимаешь? Могут направится туда, куда захотят и когда захотят. Просто расправят крылья и в путь.
Естественно, Ресеф тяготел к свободному животному. Джиллиан задумалась, а может здесь он ощущал себя, словно запертым в клетке?
Нет, не нужно было думать. Она знала. Ресеф был похож на пантеру в зоопарке, всегда ходил вдоль линии ограды.
Он плюхнулся на бочку, вытянув вперед длинные ноги, скрестив их в лодыжках.
– Что случилось?
Джиллиан медлила, взвешивая в руках птичку и делая глоток какао, чтобы выиграть время.
Она не знала, как объяснить, отчасти из-за того, что не знала причину своего такого настроения.
– Вкусно, – пробубнила она – Спасибо.
– На здоровье. И ты тянешь время.
Предоставив ему возможность раскусить себя, Джиллиан вновь отхлебнула какао, может лишь немного вызывающе. Предполагая, что она все еще злиться.
И вот, она сжала холодными руками кружку и посмотрела на вращающуюся в ней пену.
– Я боюсь, Ресеф. – Ну вот. Она сказала это. – И мне ненавистен страх. Он идет вразрез всему, ради чего я живу. Родители учили меня быть сильной, и я росла жестокой. Я занималась спортом и работала на фермах, вместо того, чтобы пойти на работу в забегаловку с фаст-фудом, как мои друзья. Уехав в колледж, я делала все, чтобы стать лучшей во всех потоках. Никогда не позволяла страху стоять на пути. – Она сглотнула. – Но сейчас, я боюсь и не знаю, как быть.
– Тебе нечего бояться, – нежно сказал он. – Я здесь и не позволю ни единому демону подобраться к тебе. Найду способ поставить анти-демоническую сеть по периметру, и клянусь, ты будешь в безопасности.
Святой Иисус, Ресеф слишком хорош, чтобы быть реальным.
– Дело не в этом, я не демонов боюсь. То есть, они страшные, но… – она замолчала, горячее какао остыло в желудке.
– Но чего?
– Тебя, – прошептала Джиллиан. – Знаю, тебе нужно выяснить кто ты, но маленькая часть меня боится этого. Знаю, что эгоистично, но мне нравится тот, кто ты сейчас.
– Я останусь таким же, Джиллиан. Это все еще буду я. – Он поднялся и начал бродить по сараю, и у нее возникло ощущение, что он старается слить негативную энергию. – И ты ведь не знаешь наверняка… Я никогда могу и не вспомнить свое прошлое.
Она наблюдала, как Ресеф поправлял уздечки и сбруи на стенах, будто бы ему нужно было куда-то деть руки.
– Ты можешь и не вернуть свою память, но даже если мы узнаем кто ты, это кардинально все поменяет. Что если ты – что-то совсем неожиданное?
Он быстро повернулся к ней лицом.
– Ты говорила, что не веришь, будто я серийный убийца или что-то типа того.
– Я по-прежнему в это не верю. А что если у тебя есть семья? Ты утверждал, что не женат, а если ошибся? Или может ты политик или крупные медиа-магнат? Или может ты король страны Умпа-Лумпов? Лишь знание того, чему ты принадлежишь изменит многое. И ты должен будешь уйти.
– Страны Умпа-Лумпов? – Он покачал головой. – Ни в коем случае. У меня мурашки от оранжевых человечков. Я совсем не люблю автозагары. Я никогда не был их королем.
Она рассмеялась, но быстро успокоилась. И по чувству юмора Ресефа она тоже будет скучать, когда он уйдет, выяснив кто же он. Боже, у нее уже болело в груди.
Беспорядочно раскиданные по бетонному полу охапки сена, издавали хруст под каждым шагом Ресефа, подходящего к ей.
Забрав из ее рук кружку и поставив на полку, он повернулся и взял ее руки в свои. Джиллиан не могла не заметить насколько крохотными были ее ладошки по сравнению с его.
– Я не могу обещать, что тебе будет по душе тот, кем я был до того, как ты меня нашла. Но могу обещать, что это не изменит моих чувств. – Он нежно погладил ее щеку и, возможно, в этот момент он не кожу Джиллиан гладил, а сердце. – Знаю, что мы договорились не привязываться эмоционально, но я ничего не могу с собой поделать, я влюбился в тебя, Джиллиан. Я до усрачки напуган, потому что такое чувство для меня в новинку. – Пока Джиллиан оцепенело смотрела на Ресефа, он перевел взгляд на стропила. – Странно, потому что какие-то вещи кажутся знакомыми, например, секс и компьютер. А еще убийство демона. Это как когда ты смотришь фильм и видишь актера, но не можешь вспомнить его. Ты знаешь, что видел его прежде, но не знаешь где. – Он вновь встретился с ее взглядом, его глаза блестели от напряжения. – Но мои чувства к тебе совсем иные. Будто я никогда раньше не видел этого актера. Черт, да я даже не слышал о таком фильме.
Каждое слово отзывалось острой болью в ее сердце. Он влюбился в нее? Она должна быть счастлива, потому что нравилось или нет, но она тоже полюбила его, но все это плохо кончится.
Джиллиан никогда не была пессимисткой, но уже бывала в такой ситуации. Не с парнем с амнезией, а с каждым другим, с кем встречалась.
– Ты не можешь обещать, что чувства не изменятся, – отрезала она. – Ты мог любить кого-то другого.
– Это я и пытаюсь до тебя донести. Нет. Знаю, что не любил. То, что я чувствую к тебе совершенно мне незнакомо. Если бы я уже такое чувствовал, знал бы. – Джиллиан хотела ему верить, но этого недостаточно для дальнейших отношений. Ресеф не помнил свое прошлое, значит мог и не помнить эмоций. – Джиллиан, если я гарантирую, что мои чувства не изменяться и что останусь здесь несмотря ни на что, тебя это устроит?
– Ты не можешь… – он приложил свой палец к ее губам, заставляя замолчать.
– Гипотетически.
Она обхватила его руку и убрала от своего рта.
– Гипотетически, да. Устроит. Я тоже влюбилась в тебя.
Плавным движением он прижал ее к стойлу и прижался к ее губам жестким поцелуем.
– Джиллиан, – произнес он у ее губ. В его голосе было столько боли и волнения, и Джиллиан абсолютно точно знала, что Ресеф сейчас чувствовал.
– Шшш. Я не желаю слушать пустые обещания или заверения, что все будет хорошо. Давай просто сделаем отведенное нам время незабываемым. – Ей нужно отвлечься. Яростное, веселое спасение.
И Ресеф мог ей это предоставить.
– Помнишь, о чем ты мне говорил во время нашего первого секса? На счет трахаться на капоте… ну и все остальное?