Ресеф стал невидимым, обернув себя заклинанием, и шагнул в сарай. Свет горел и животные вели себя как обычно, ожидая пищу.
Джиллиан была внутри, но не кормила скотину, а просто сидела на тюке сена, а по её щекам текли слёзы. У Ресефа кожа съёжилась от ненависти к себе.
– Мне так жаль, детка, – прошептал он.
Джиллиан шмыгнула носом и подняла голову, посмотрев прямо на него. Она не могла его видеть, но явно чувствовала. Ресеф не замер, словно это сделало бы его ещё более невидимым. Идиот.
По крайней мере, Мор не доставлял неудобств. Демон так сильно убивался из-за смерти Лилит, что Ресеф нутром ощущал эти отголоски.
Замечательно. Ублюдок заслужил страдание.
В конце концов, Джиллиан утёрла слёзы рукавом пальто и принялась за работу.
Но двигалась медленнее обычного и выглядела так, словно нуждается в неделе хорошего сна.
Ресеф хотел бы что-нибудь для неё сделать, но был довольно уверен, что видеть его сейчас – последнее, что Джиллиан бы хотелось.
Нехотя, Ресеф вышел из сарая и открыл Хэррогейт к поместью Ареса, но по словам одного из Рамрилов Арес, Кара и Рэт отправились к Лимос.
Он перенёсся туда и… здорово, как будто ему страданий Джиллиан было недостаточно. Ресеф ощутил мгновенную боль от запаха жареного мяса и раздающихся из стерео-системы "Maroon 5".
Видимо, все собрались на вечеринку, но Ресефа не пригласили.
И хоть Ресеф и понимал их нежелание принимать его как ни в чём не бывало, это всё равно приносило боль.
Он обнаружил сестру и братьев, и их семьи на пикнике у дома, и здесь были не только они. Казалось, сюда нагрянула половина персонала ЦБП. Повсюду бегали дети, играя на пляже с двумя адскими гончими, которые за ними гонялись. Лимос исполняла роль бармена.
Один из церберов – Хэл – увидел его и чёрной клыкастой пулей бросился в его направлении. Дерьмо. Ресеф не мог рисковать и драться с псиной, не тогда, когда нужно доказать, что ты не злобный мудак.
Мор и так много церберов убил. Ресеф открыл ворота, но не успел войти, как Кара скомандовала Хэлу остановиться.
Гончая замерла, но продолжила рычать. Её глаза светились красным. Ещё одна гончая начала подкрадываться к Ресефу.
Кара отозвала их. Нехотя, они повиновались, но сели между Ресефом, Карой и детьми.
Лимос опустила шейкер с маргаритой. Внезапно музыка стихла и всё погрузилось в тишину.
– Неловко вышло. – Ресеф пересёк пляж, на котором провёл столько счастливых часов. – Я не хотел портить вечеринку.
– Это не вполне она, – произнесла Лимос, и от Ресефа не скрылось, как его братья придвинулись к жёнам. Эрик небрежно опустил напиток и положил руку на бедро, где, без сомнения, было припрятано оружие.
Ненависть в глазах мужчины могла прожечь титан.
– Ты не должна объясняться, – сказал Ресеф, ненавидя себя за дрожь в голосе.
Заговорил Арес:
– Мы собрались, чтобы обсудить, где ты будешь жить, так как Хайвестер уничтожила твою пещеру. А потом Реган предложила позвать персонал ЦБП, чтобы отблагодарить за всё, что они сделали во время обрушившегося на нас ада апокалипсиса.
– И получился импровизированный междусобойчик, – пояснила Лимос.
– Хватит. – Ресеф поднял руку. – Вы не должны объясняться передо мной. – Он подошёл ближе, стараясь не замечать насколько окружающие напрягались при каждом его шаге. – У меня есть новости. Лилит мертва.
– Что? – приглушённым голосом спросил Танатос. – Откуда ты знаешь?
– Я сам её убил.
– Бог ты мой. – Лимос схватила шейкер с маргаритой и выпила прямо из него, затем вытерла рот тыльной стороной ладони. – Ты представляешь, что натворил? Она входила в совет Сатаны. Люцифер полагался на информацию, которую она доставала, трахаясь с демонами. Иисус, Ресеф, он отомстит. Тебя ждёт грандиозное возмездие.
– Отлично, убью больше народа. – Ресеф подошёл к Риверу, который стоял, прислонившись к дереву и скрестив ноги. – Где Ревенант?
– Зализывает раны, а что?
Ресеф молниеносно двинулся и схватил Ривера за горло, впечатывая его в дерево.
– А то, что я нашёл нашего отца, – выплюнул он. – И хочу выяснить, как много наших Наблюдателей о нём знали.
Лимос мгновенно оказалась рядом, Арес и Танатос встали позади. Она положила ладонь на руку Ресефа и сжала.
– Ты нашёл его? Как?
– Лилит нарисовала ангела, который ее обрюхатил, и была весьма любезна отдать мне рисунок.
Ресеф приблизил голову к ангелу, почти соприкасаясь кончиками носов.
– Скажи им, Ривер.
– Не понимаю, что ты хочешь, чтобы я сказал, – прорычал в ответ Ривер.
– Чушь. Почему ты молчал? Танатос веками искал отца, так почему, чёрт подери, ты не сказал ему правду?
Голос Ривера стал ниже и глубже, будто ангел был на грани спокойствия, что сулило опасность.
– И в чём правда?
Ресеф выпустил Ривера и сунул пергамент в его руки.
– В том, что ты наш отец.
Глава 31
Ривер взглянул на рисунок в своих руках и у него закружилась голова. Окружающие голоса смешались, и он не мог сосредоточиться на чьём-то одном. Наконец он поднял взгляд.
Ресеф гневно смотрел на него, остальные пребывали в замешательстве.
– Почему ты нам не сказал? – потребовал Ресеф. – Ты три года был нашим Наблюдателем и ни разу не заикнулся об этом. Мог бы сказать: "Эй, ребята, я был вашим донором спермы". Где, чёрт возьми, ты был пять тысяч лет? Ты позволил Лилит нас отдать, позволил ей к чертям развратить Лимос.
Ривер опустил взгляд на рисунок.
– Это, должно быть, ошибка.
– Отрицаешь, что на рисунке ты?
Ривер перевёл взгляд с пергамента на Ресефа, а затем посмотрел на каждого, кто стоял вокруг.
– На рисунке явно я. – Он прочистил горло. – Но, не… не думаю, что я спал с Лилит.
– Что значит, ты не думаешь? – спросила Лимос. – Ты вряд ли бы не знал об этом.
Ривер протяжно выдохнул. Он многое "знал", но это – нет.
– Я рассказывал, что почти тридцать лет назад меня лишили воспоминаний. Да и меня никто не помнит. Сомневаюсь, что Лилит бы помнила, если бы не портрет.
– То есть, есть вероятность, что ты с ней спал.
– Нет. Невозможно. – Горло Ривера сдавило, полностью блокируя протест. Он не мог представить себя с кем-то столь отвратительным, как Лилит, но знал и о своей мятежной стороне. И если кто-то сказал ему не ложиться в постель с суккубом, он бы назло это сделал.
– Я могу доказать. – Теперь, узнав, что Ривер не держал это в тайне специально, Ресеф смягчил тон. – На внутренней стороне моего бедра есть родимое пятно в виде крыла. Лилит сказала, что у нашего отца – ангела, которого она нарисовала, – есть такое же.
Ривер замер от шока и даже не мог вдохнуть.
– Ну? – От Ареса исходило предвкушение, хотя он редко горячился по какому-либо поводу. – У тебя есть такое пятно, Ривер?
Смесь страха и радости закипела внутри Ривера, когда он посмотрел в глаза каждого Всадника, а затем кивнул. Теперь он понял почему чувствовал такую тесную связь с этими четырьмя.
Почему рисковал провести вечность в Шеул-гра, когда вытаскивал оттуда Ресефа. И почему прямо сейчас у него щипало глаза.
– Да. Похоже… – Он прочистил горло. – Похоже, что… я… ваш отец.
Лимос бросилась к нему, обнимая так сильно, что он едва мог вдохнуть.
– Я знала, – прошептала она. – Знала, что должна быть причина, почему с самого начала я тебя полюбила.
– Чёрт, Ривер. – сказал Призрак. – Ты полон сюрпризов.
Тень, один из братьев Призрака, фыркнул.
– Единственный способ тебе переплюнуть эту новость, сказать, что ты – Сумеречный Ангел.
Теперь пришла очередь Ривера фыркать. Лишь один Сумеречный Ангел – существо, которое принадлежало и к Шеулу и к Небесам, способное пользоваться силами и того и другого измерения, – мог существовать за раз, и уже века не менялся.
Фантом, белокурый брат Призрака и Тени, похлопал Ривера по спине.