Каждый день на машинах и электричках съезжались туда наркоманы со всей Москвы. Они оставляли там свои денежки и заваливали использованными шприцами все дороги и тропинки. Арбалет представлял, сколько ежедневно уходит наркоты, каков ежедневный оборот денежных средств. А сколько бабок имели «позолоченные» опера? Интересно, в каких службах они были официально задействованы? Всё Подмосковье было заражено наркотой и захлёбывалось в нескончаемом потоке отравленных денег. И откуда только бралось столько наркоты? Способствовали и нелепые военные компании: Таджикистан, Чечня, Афганистан. Дурман легко находил своего покупателя. Все лихорадочно жаждали обогатиться. И всем было хорошо: наркоманам от смертельного кайфа, дельцам – от бешеной прибыли и окровавленных денег. Вот таким образом и состоялось знакомство нашего Арбалета с прогнивающими окрестностями столицы.
На следующий день они с Мальцом направились уже в Пихорку, потому что, по словам одного знакомого Мальца, «блатные» – опера были в бешенстве за выхлоп в поднадзорной им цыганской кухне и искали Арбалета. Мальцу и Арбалету не очень-то хотелось встречаться с этими отморозками, тем более, что они были операми, узаконенной властью. Убрать могут любого, что уж говорить про какого-то приезжего провинциала. Подкинут наркоту, и поедешь доказывать свою невиновность, но делать это будешь уже в тюрьме, подальше от их прибыльного бизнеса. Арбалет всё это понимал и не хотел лишний раз рисковать.
В Пихорку приехали под вечер. Такой же разрушенный дом, но здесь никто в нём не проживал, а использовали его только для торговых операций. Цыгане приходили туда на «работу» из своих огромных коттеджей, окружённых высокими заборами. Идти до открытого окна лавчонки приходилось не по земле, а по шприцам. Вот там Арбалет воочию увидел как работают сотрудники в форме.
Тех, кто находился за высоким забором, они не трогали и не забирали, в их особняк и палатку торговую они не врывались. Они честно и добросовестно контролировали торговлю. Наркоман заходит в хату, колется, выходит довольнёшенький, и вот тут наша доблестная милиция и берёт его в крутой оборот. Всех отоваренных укладывают на землю. Арбалет с Мальцом тоже попали на такую приёмку. У наркоманов изымалось всё: наркота, деньги, золото, даже часы. Но уголовных дел там не заводили. Да и куда там! Каждый день огромные толпы наркоманов посещали эти «святые» места. Приезжали, кололись, выходили, и их тут же забирали. В нашей милиции трудятся непревзойдённые артисты. Какие яркие комедийные спектакли вдохновенно разыгрывали они на подмосковной сцене!
На земле лежит двадцать человек. Сотрудники производят обыск. Всё добро, которое имелось у наркоманов, изымается и уходит в зрительный зал. Но никто из наркоманов не возмущался. Никому не хочется ехать в отделение, составлять протоколы, ночевать в этих гнусных крысятниках… Работники милиции прекрасно знали это и умело этим пользовались, ежедневно грабя несчастных, обделённых судьбой, наркоманов. Очевидно, что эти же опера крышевали и защищали покой дуреющих от безнаказанности наркобаронов. «Красота!» – думал Арбалет, лёжа на земле и уткнувшись лицом в её живительную материнскую прохладу. – «Всем выгодно и всем удобно. Обыскали, всё забрали, нагнали жути, а кому для устрашения и жопу отбили. День прошёл удачно. Ждём вас, дорогие наши, завтра. И так каждый день. Интересно, кто за всем этим смертельным наркобизнесом стоит? А в средствах массовой информации идёт доблестная непримиримая борьба с наркомафией. Как много там (в прессе и кинематографе) честных сотрудников правоохранительных органов, которые, не покладая рук, борются с этим коварным злом!»
Снова увлёкшись отравленным зельем, Арбалет понимал, что он опять вляпался основательно, но упрямо шёл по своему мрачному миру. Конечно, этот мир был далеко не мрачным, но внутреннее состояние и искажённый взгляд наркомана сделали его таким. Наркотическая зависимость, дикий образ жизни поселили в душе Арбалета Ад, ну и, соответственно, вокруг себя он тоже видел Ад.
Грязь, наркотики, воровство, грабежи, продажные блюстители порядка – через всё это он проходил с внутренней болью и страданием. Но упрямо верил, что когда-нибудь вырвется из этого порочного круга. Даже казавшиеся спасительными поездки в Питер и Москву ему не помогли. Да разве убежишь от самого себя! Можно временно избавиться от чего-то, но в конце концов всё равно вернёшься к тому, что есть у тебя внутри. Он, казалось бы, безнадёжно увязший в болотной тине, всё равно верил: выход есть. Верил в самого себя, твёрдо усвоив, что «спасение утопающих дело рук самих утопающих». А пока всё оставалось на своих местах.
Опера через своих секретных осведомителей пока тщетно пытались разузнать, кто это так ловко потрошит квартиры зажиточных московских обывателей. Сам Арбалет и не попал бы в поле зрения бдительных органов, так как его никто из местных жителей не знал. Иногда только по вечерам встречался с местной братвой, но никогда не бравировал своими производственными успехами. Зато Малец, этот первостатейный мастер по открыванию дверей, язык за зубами держать не умел. Всегда трепался между своими, сколько подняли, где подняли. В любой группировке есть слабые люди, а значит – потенциальные стукачи.
Один раз Арбалет не выдержал и всё высказал своему болтливому напарнику.
Как-то вечером они удачно обнесли квартиру одной коммерсантки. Золото и украшения взяли сразу, а вот денег сразу не нашли. Арбалет чуял, что они где-то обязательно должны быть. Квартира далеко не бедная, всё блестит. Малец, взяв золото, торопил:
– Ну всё, снимаемся. Продадим злато, и будут деньги.
Но Арбалет не мог успокоиться. Глядя на обстановку, он напряжённо прислушивался к своему внутреннему голосу. В голове стучало: «где-то есть». Вроде всё прошли и облазили… Малец не давал сосредоточиться, всё время поторапливал:
– Давай уходим, уходим…
И уже на выходе, Арбалет резко приподнял диван, где хранилось бельё. Там под бельём он обнаружил деньги: семь тысяч аккуратно упакованных долларов. Есть! Радостная улыбка невольно расплылась по его лицу. Малец подбежал к дивану. Его радости не было предела.
– Всё, уходим.
Забрав золото и деньги, они, стараясь остаться незамеченными, поспешно покинули эту удойную квартиру.
Настроение было на предельной высоте. Удача улыбнулась им, и теперь можно было несколько дней отдохнуть от «работы».
Вечером все, как обычно, собрались на баскетбольной площадке во дворе дома, где они в основном и проживали. Подтянулось человек пятнадцать. Все отдыхали культурно: что пил пиво, кто жарил шашлыки на мангале, кто курил анашу… Малец крепко захмелел и начал бравировать удачной обработкой богатенькой квартиры. Особенно восторженно восхвалял он необыкновенное чутьё Арбалета, который всё больше злился, слушая это хвастливую болтовню. Арбалет всегда считал, что язык нужно держать за зубами. У нас на Урале за такие дела вообще головы отшибали. Отучали балаболить раз и навсегда. А тут такая откровенная болтовня Мальца, наконец вывела его из себя и он не выдержал:
– Ты, жаба, хорош квакать, – одёрнул Арбалет своего чересчур словоохотливого напарника.
– Да не гони ты. Здесь же все свои. – успокаивал Арбалета Малец.
А тут ещё начали подначивать Мальца его московские приятели:
– Да завали это еб… чудо!
Обстановка накалялась. Арбалет понимал, что они знают друг друга с детства, вместе росли, живут рядом, а он, Арбалет, просто какой-то нахальный самозванец из далёкой провинции. Все они были за Мальца. Убедившись, что ему не переубедить этих пьяных москалей, Арбалет психанул и ушёл.
Противоречивые эмоции переполняли его. Всё, не будет он больше работать с этим треплом, находкой для стукача. Арбалета бесили такие невыдержанные личности. Хвастовство никого ещё до добра не доводило. А Арбалету очень не хотелось из-за чьёго-то длинного языка ехать париться на тюрьму. Петровка не дремлет, а упорно и ловко работает. Опера рано или поздно всё узнают. Больше он с Мальцом не виделся.