«У каждого – своя судьба на свете». И твоя жизнь, читатель, ничем не хуже других. Не завидуй ни богатым нуворишкам, ни сильным мира сего, ни отягощённым непосильной властью. Всё что у них есть – преходящее. Подними выше свою гордую голову, потомок Русов-арийцев, и ни перед кем не склоняй её. Стань Воином Духа и иди по жизни с достоинством. Не забывай своих великих предков и думай о своих потомках. Они должны учиться не на твоих ошибках, а на твоих подвигах.
Арбалету порой казалось, что его маленький срок растянулся на целую вечность. Оказывается в аду можно не только гореть, но и жить, то есть не умирать. Наши герои, находящиеся в холодной и грязной камере, были ещё и (видимо в назидание другим) разуты и раздеты. Но Арбалет, по примеру своего старшего товарища, уже не унывал и стойко переносил мелкие уколы враждебного окружения. Спасибо вам, поганые вертухаи, за то, что своим холуйским усердием вы только укрепляли в нём осознание своей Личности. Вам хотелось сломать его внутренний стержень, но вы невольно оказались судьбоносным оружием в деснице всемогущего Бога. Своими тупоголовыми действиями вы возрождали и укрепляли его воинственный дух. Многому научился и многое понял в магнитогорских казематах наш герой. Душа его была благодарна Богу за создание таких ситуаций, в которых он рос, взрослел и не боялся смотреть прямо в глаза непостижимой и гнетущей тайне человеческого существования.
Не по одной пятнашке отсидели наши герои в ШИЗО – Арбалет со своим детским сроком и Мягкий с восьмилетней ношей на плечах. Они не сдавались. Пели песни, балагурили, рассказывали друг другу анекдоты, вели политико-экономические философские диспуты, в особо тяжёлые моменты Мягкий читал Арбалету свои загадочные стихи, которые Арбалет выучивал наизусть, чтобы не отупеть в заплесневелой тесноте бездушных казематных стен. Словом, держались они стоически, как и подобает потомкам… (читатели уже знают, Чьи мы потомки).
И в конце концов произошло вполне ожидаемое чудо: сотрудники не смогли «перевоспитать» наших героев, но, ежедневно глядя на то, с каким мужеством преодолевают они создаваемые им трудности, сами стали перевоспитываться и смотреть на многие вещи иначе. Почти все смены в ШИЗО стали вдруг относиться к нашим друзьям с плохо скрываемым… уважением. Если перед проверками с блистательными звёздами вся одежда с них снималась, то, после ухода тяжеловесной галифейной прослойки, всё снова возвращалось нашим героям.
Даже самая злая смена Жени Собаки оказалась в плену обаяния постояльцев ШИЗО и, хоть и против своей воли, смотрела на них, как на античных героев. Собакой Женю прозвали за то, что он обладал каким-то поистине собачьим нюхом. Когда он заходил в камеру на шмон, то каким-то удивительным образом чувствовал и сразу находил спрятанные в самых отдалённых уголках запреты: чай, сигареты и прочее. Зная о таких выдающихся способностях Собаки, Арбалет уже вообще ничего не прятал. Собака терялся и недоумевал, что нигде ничего искать не надо, а у него прямо под носом на полке лежали конфеты и чай. Сигареты Мягкий и Арбалет не курили, а если ребята с барака и загоняли им курево, то они раздавали его нуждающимся.
В то время в ШИЗО на страже стоял Серёга Белоус. Вот его Арбалет впоследствии всегда вспоминал добрым словом. Белоус старался и делал, что мог, чтобы ВИЧ-инфицированные не нуждались ни в чём. Он прятал и носил грузы, подогревал запретом, делился последним, но никогда не забывал наших штрафников. Страдал сам за это, опера неоднократно били его, но он упорно отстаивал своё:
– Я всё равно буду им носить, чтобы они сидели и всё у них было, они и так обречены на скорую смерть. И я её приближать, как вы это делаете, не буду. Я не хочу принимать участие в том, что они начнут вскрываться. Можете бить меня сколько угодно или увольняйте, ставьте на моё место кого угодно. Я везде проживу.
Но судьбе угодно было сложиться так, что пока Мягкий и Арбалет сидели в ШИЗО – а это, примерно, полный календарный год, – Белоус продолжал работать на своём месте и всячески скрашивал их страдальческое существование. Даже делился с ними своими наркотиками. В то время Арбалет временно прекратил бороться с зависимостью. Наркотики немного облегчали и смягчали серость ледяных будней. Они сыграли свою временную благотворную роль и помогли им не сойти с ума от бесконечности и безысходности страданий.
Опера не хотели – или просто побаивались, – отпускать их в зону. Когда заканчивались очередные сутки, их тянули на второй этаж в ПКТ (помещение камерного типа), продлевали им следующие сутки и снова отправляли в ШИЗО: 15, 10, 5 и снова 15, 15, 10… и так целый год. Администрация не знала, что делать с этими не совсем обычными зеками. Их даже временно не переводили в ПКТ, там у них не было своей камеры, и они всё время сидели в двух самых холодных камерах полуподвального ШИЗО.
Чем отличается ПКТ от ШИЗО? В ПКТ разрешаются: чай, конфеты, сигареты и, главное, книги; а в ШИЗО – ничего нельзя.
Зашоренные службистским усердием опера думали, что если их посадить в ПКТ, эти два юридически подкованных бузотёра сразу начнут проглатывать одну за другой разные книги, как это делают отдельные старомодные курортники на ласковых и манящих побережьях. А в ШИЗО, надеялись хитроумные опера, Арбалет и Мягкий одуреют от постоянной скуки и рассорятся, как это не раз бывало с другими сидельцами. Лагерное единсво будет разрушено; и Администрация достигнет своих целей. Но в этом случае нарвались они, как говорится, не на тех. Мягкий и Арбалет были не просто грамотными зеками, они были сверхинтеллектуалами, всегда находившими интересную тематику для своих долгих, поучительных и, к разочарованию опер.службы, мирных бесед.
Здоровые зеки, сидевшие рядом с ними, не переставали удивляться и возмущаться беспределу администрации по отношению к больным и фактически обречённым без всякого лечения и нормального питания людям.
Иногда их выпускали в зону на один день. Это называлось добавить сутки «через матрас». Одну ночь они отсыпались на нарах в отряде, а утром – снова в ШИЗО. Отряд был уже переполнен, и Администрация планировала создать ещё один для вновь прибывающих инфицированных. Словом, в зоне кое-что менялось, но наши герои по-прежнему продолжали гнить в изоляторе. Они уже стали привыкать к откровенно скотским условиям своего существования и почти смирились со своей злосчастной судьбой, когда их вызвал к себе старший опер.
– Вы поедете в другой отряд. И все ваши отрицательно настроенные – вместе с вами. Если что будет не так, вы поедете обратно гнить. Выбирайте.
Для разнообразия жизненных впечатлений они согласились и «поехали». Первые дни в отряде, после такого ШИЗО, им казалось, что они будто бы освободились. Даже само простое общение с себе подобными приносило им несказанное удовольствие. Всё радовало, особенно задымлённое небо над головами. Новый отряд блестел как пасхальное яйцо. От других отрядов он отличался тем, что был плотно заварен металлическими листами, чтобы никому не было видно, что происходит внутри этого зверинца.
Отрядик маленький и уютный. Всего на 60 человек. Прямо в отряде они ели и жили, в локалке сделали турник и брусья, соорудили душ. Ничего лишнего, как в монастыре (впрочем, о строгости монастырских уставов и чистоте тамошних нравов можно и поспорить, но это уж забота не наша, а епархиального начальства). Словом, занимайся в отряде, чем хочешь. Администрация к ним вообще не лезла и практически не заходила в отряд (держалась подальше от чумных).
Зато в первом их отряде постоянно проводились режимно-оперативные мероприятия, и, наконец, чтобы занять их делом, решили вывести их в пром.зону. Зам.полит по-отечески успокаивал народ:
– Чтобы вы дурью не маялись, мы займём вас делом.
А «дело» оказалось тупым до идиотизма: вручную точить гвозди, которые забивают в шпалы (мы, читатель, тоже не святые: никак не можем вспомнить, как называются эти «гвозди»). Если вся зона точила их на станках и получала от выработки неплохие деньги, на которые хоть как-то можно было жить, то при работе вручную выходил самый смехотворный пшик. Зеки начали роптать и писать малявы на отряд Мягкому и Арбалету, спрашивая: «Как быть? Требуют норму, а за что? Деньги не платят». В это время с Арбалетом и Мягким общался москвич Андрюха Большой, у которого родители имели связи в Главном Управлении. Вот их он и отправил узнать, что положено, а что не положено больным ВИЧ-инфекцией. Они сходили, узнали и всю информацию распечатали из компьютера.
Оказалось, что нужно регулярно брать у всех анализы и знать стадию болезни. Те, у кого была 3-я стадия, работать не могли. Практически у всех была именно эта стадия, поставленная инфекционистами на тюрьме. В общем, никто не должен работать, ну уж тем более бесплатно вручную точить железнодорожные «гвозди» (костыли)!
На обоих отрядах собрались все уважающие себя зеки и решили: не выходить в пром.зону ни при каких условиях, а если кто выйдет, то «не с нами».
Утром дежурная смена пришла сначала в один отряд, там все отказались идти в пром.зону, сунулись во второй, а там совсем отпетый народ – и ловить у них нечего. Словом, все в полном отказе. Для рабочей зоны это было большим резонансным событием, чтобы целых два отряда каких-то ВИЧ-инфицированных дружно, в полном составе, отказались заниматься издевательской трудотерапией. Ну бывали у них в практике единичные случаи подобного бунтарства, но Администрация умело тушила их в самом зародыше. А тут целых два отряда! Это был шок (Ну надо же иногда и администрацию чем-то порадовать!). Все самые большие звёзды: Хозяин, БОР, Зам.полит, Нач.опер.части в сопровождении своих многочисленных подчинённых (а сколько бы они могли за смену вручную «гвоздей» выточить!), все прибежали на бунтующий отряд. Сначала, по своему обычаю, гнали жути:
– Мы всех сгноим!
А потом из рядов скромно так и мягко вышел Мягкий и передал беснующемуся руководству распечатку, где чётко прописывалось, что по закону положено, а что – нет. Да, грамотно зеки обошли администрацию и не позволили использовать себя как рабскую силу.
Хозяин прочитал документ. Сказать и возразить ему было нечего. Он явно не ожидал такой прыти от простых уголовников, да ещё и ВИЧ-инфицированных. Молча проглотил он эту горькую зековскую пилюлю, резко повернулся на каблуках и покинул локалку бастующего отряда. За ним хлопотливо побежало и всё остальное рукоблудство. Все звёзды спешили на внеплановую оперативку.
Расстроенный таким неожиданным апперкотом Хозяин попил водички, но отказать себе в удовольствии поорать на своих подчинённых в собственном кабинете он не мог.
– Пусть успокоятся, а потом – всех зачинщиков этих массовых мероприятий в ШИЗО, в крытую, куда угодно! Их надо хорошо проучить! Кто у них зачинщики? – задал он вопрос старшему оперу. Ответ не заставил себя долго ждать:
– Арбалет и Мгкий.
– Убрать этих мразей! Сгноить в ШИЗО!
Именно на этом решении исчерпала себя наша руководящая мудрость. Ни что-то другое у неё просо не хватило ума.
А наши герои-победители в отряде радовались как дети, что они выступили так дружно, и всё у них получилось. И действительно, какая получается пробивная сила, когда, хотя бы зеки, выступают единым и сплочённым фронтом. Когда нет ни чёрных, ни красных, ни белых, ни голубых, а есть просто доведённые до предела зеки, которые вместе добиваются намеченного (Вы не замечаете, читатели, как схожа жизнь в зоне с вашей жизнью на воле? Везде действует один и тот же принцип: разделять и запугивать людей, чтобы можно было править ими по руководящему усмотрению.
Например: После краха гнилой коммунистической идеологии оказавшиеся у власти по воле своих духовных отцов бывшие комсомольские шестёрки, у которых никогда не было никакой самостоятельной мысли, не смогли придумать ничего лучше, как повернуть народ в сторону затхлого и провонявшего церковной рутиной христианства. Конечно, толпой молящегося и вечно кающегося в чём-то народа управлять легче, чем свободными мыслящими людьми. Такой народ охотно поверит и в непорочное зачатие, и в снисхождение благодатного огня, и в то, что иконы святые иногда мироточат… Про «непорочное зачатие» мы целомудренно умолчим, хотя и там не обошлось без римского наёмника, а во время «схождения» секретные приборы почему-то всегда фиксируют электрические разряды мощности самого дешёвого бытового сварочного аппарата… А что касается рыдающих о бездуховном и грешном народе икон…
Когда во времена царствования Петра Алексеевича на Руси стало слишком много мироточащих икон, царь издал достопамятный указ, где говорилось буквально следующее:
«Владыки святые! Приказываю, чтобы Богородицы отныне не плакали. А если Богородица ещё хотя бы раз заплачет лампадным маслом, то зады у обманщиков заплачут кровью».
После этого царского указа произошло настоящее чудо: все иконы на Руси перестали мироточить.
Пётр Алексеевич! Восстань из гроба! Зовём тебя на престол российский! Оборви хоть ты эти мясистые боярские и поповские бороды! Аминь).