После недельного карантина ничего не подозревающий арбалет заехал в ту самую хату, где его давно уже ждали. До этого случая наш герой всегда попадал в знакомую дружественную атмосферу и никогда не опасался никаких подвохов.
Когда арбалет оказался в хате, ему сходу кинули предъяву:
– Ты на Бакале общался с Адидасами.
– Ну, общался, и что из того? С ними общались все, когда вы ещё под стол пешком ходили.
(Вот те раз! Какие-то сопляки вспоминают о делах давно минувших дней! Арбалет даже и не подумал о Немце).
– Адидасовцы – беспредельщики!
– Вот и спрашивайте с них и с тех, кто им помогал.
Но Арбалета никто не хотел слушать. Коварный Немец вставил этой бестолковой, жаждущей подвигов, молодёжи крепкую программу. Арбалет посоветовал этому одураченному молодняку:
– Напишите по тюрьме маляву. Меня знают все. Никто не скажет обо мне ни одного плохого слова.
– А вот Немец говорит совсем другое?
– Немец? – Арбалет повернулся к сказавшему это незнакомому ему (как и все остальные участники разборки) парню, но в это время с ним поступили чисто по-немецки.
Арбалет получил сзади мощный удар, потом его били долго и методично, пока он не потерял сознание.
А пакостник Немец в бункерах радостно потирал руки: Наконец-то он смог изничтожить своего кровного врага, да ещё и чужими руками! Этот глупец наивно думал, что раз его не было в хате, то никто и не догадается о том, что именно он всё это замутил.
Утром опера открыли бронь и были поражены представшей их взорам картиной. Оказывается их провела и использовала в своих целях немчура проклятая. Избитого Арбалета перевели на сан.часть.
Он лежал в больнице, преодолевая тяжёлые физические и моральные страдания. Он уже не верил, что сможет когда-нибудь понять непостижимую и гнетущую тайну такого бессмысленного, как он считал в данную минуту, человеческого существования. Он сожалел, что не прикончил этого негодяя в своё время, а теперь расплачивается за свою мягкотелую доброту. Тот, кто щадит своих врагов, всегда в благодарность получает от них удар в спину.
Арбалету казалось, что жизнь его закончилась, что он оказался в таком тупике, из которого ему, может быть, никогда и не выбраться. Сказать, что ему было тяжело – мало. Он был в полном отчаянии. Он не мог ни есть, ни пить. Вокруг него наступила какая-то мёртвящая тишина. Ему казалось, что он лишился в этом мире всякой поддержки, что все – против него. Сможет ли он, и хватит ли у него сил вылезти из этой глубокой ямы?
Вместе с ним в камере Сан.части сидел безногий дед Еремей. Ног он лишился обычным российским манером: был выпивши, спешил домой, побежал за отходящим поездом, догнал его, ухватился… а его затянуло под колёса… Но этот безногий дед никогда не унывал, крутился как юла по хате, и всё время был занят каким-нибудь делом. Неизвестно почему, но он проникся к своему соседу Арбалету большим уважением, никогда не задавал праздных и лишних вопросов, но всячески поддерживал его, дружески подбадривал и помогал, чем только мог.
В этот же день по всей тюрьме, и в той, злополучной камере, прошла авторитетная малява, где, между прочим, говорилось: «Не вздумайте сделать Арбалету плохо. Иначе от вас отлетят ноги и головы». Но было уже поздно. Арбалет лежал в больнице и собирал в кулак все своим силы, чтобы хотя бы выжить. Ему надо вылезти, чтобы доказать, чтобы отомстить за всё! Как он ошибался, полагая, что именно в тюрьме царят мир и справедливость! Отчаянию и полному разочарованию просто не было границ. Непонятно, почему Арбалет позабыл в своём горе о своих многочисленных друзьях и соратниках. А вот они о нём не забывали никогда.
Пока наш герой терзался сомнениями на больничной койке, авторитетным миром было произведено скорое расследование этого случая, прошёл суд и вынесены приговоры (все процедуры, длящиеся в государственной правовой системе по нескольку лет, в уголовной системе сокращаются до одного-двух дней). Вскоре оказалось, что все участники этого коварного побоища почему-то один за другим покончили свои жизни самоубийством: кто сам расшиб себе голову об камерную стенку, кто проткнул себе грудь заточкой, кто неудачно положил свою голову под подушку и задохнулся… самая тяжёлая участь досталась несчастному Немцу: ему выбили оба глаза, избили так, что он сошёл с ума, попал в Магнитогорскую псих.больницу, где, возможно и от раскаяния в содеянном, взял да и повесился (Да, друзья мои, время вылечит всех, и каждый получит от жизни свой, заслуженный им приз).
Но Арбалет лежал в больнице, ничего об этом не знал и, следовательно, как-то помиловать своих врагов и приостановить расправу он просто не успел. Он узнал обо всём тогда, когда цветы на могилах начали уже слегка увядать…
Каждый божий день безногий дед Еремей побуждал арбалета к жизни, чуть ли не силой заставлял его есть, выводил (сам-то без обеих ног) на прогулки, помогал ненавязчиво, но упорно. Да, есть у нас ещё люди, на которых держится пока наша жизнь! (Глядя на Еремея, Арбалет вспоминал-героя инвалида-фронтовика из фильма «Тени исчезают в полдень»,. Еремей, конечно, не стал бы на войне Героем, но лихим Героям нашим гимнастёрки бы чинил, валенки бы подшивал. А в самую трудную минуту и сопли бы героям вытирал).
Арбалет начал потихоньку возвращаться к жизни. Пусть она и не такая, как казалось и хотелось бы ему, но он её всё равно любит. Жизнь на этом инциденте не заканчивается. Надо продолжать жить, тянуть в гору свой крест. То, что сегодня кажется злободневным, завтра окажется несущественным.
А совсем недавно, что только не лезло ему в голову! Не мог он смириться с такой подлой несправедливостью. Однажды мелькнула даже предательская мысль: покончить с этой проклятой жизнью раз и навсегда. Ему казалось, что все его забыли, и он не нужен никому. Но никто его не забыл. В соседней камере сидел его старый друг Беда, который всячески поддерживал страдающего духовным раздвоением Арбалета:
– Ты, брат, главное, держись. Не унывай. А время всё расставит по своим местам.
– Спасибо тебе, братан, что хоть ты не отвернулся от меня.
Когда Арбалет сказал это, Беда как-то удивлённо посмотрел на него. Он уже знал кое-что о возмездии, обрушившимся на головы истязателей Арбалета. Но он ничего не сказал ему, видимо, из самых простых гуманных соображений.
Когда Арбалет немного восстановил силы, он ещё раз всё основательно обдумал и решил: наказать только Немца, а с молодняком достаточно провести назидательную беседу. Он даже сумел посмеяться над собой: «Я прямо как верховный главнокомандующий перед наступлением врага. Берегу свои силы. Если коварный Запад снова попрёт на доверчивый Восток, пусть уж лучше эти ребята выкашивают американских псак и европейских пяшек сотнями тысяч, чтобы тем не повадно было совать свои носы в русские дела и топтать своими сапогами нашу землю».
Вскоре к нему пришла малява о результатах зачистки территории. Арбалет сильно погоревал о печальной участи одураченных Немцем ребят, и постановил впредь быть более осторожным и умерить немного свою гордыню, чтобы не попадать в подобные ловушки. Но поскольку его единственный враг догнивал где-то в Магнитке, оглядываться назад было уже не нужно, надо было смотреть только вперёд. С каждым днём ему становилось всё лучше и лучше. Здоровье его быстро восстанавливалось. И когда Арбалет окончательно уверовал в то, что коварная судьба перестала его испытывать, лагерные врачи культурно так огорошили нашего героя: