Пока наш многострадальный герой спасался от туберкулёза, бесстрастные жернова судьбы неумолимо завершили очередной оборот.
Начальник отряда подошёл к Арбалету и позвал его в каптёрку. Вёл он себя как-то скованно, неловко суетился, но занятый своими заботами Арбалет не обратил на это особого внимания. Когда они сели, Нач.отряда сконфуженно помолчал немного и сообщил Арбалету очередную новость:
– Вы только не волнуйтесь. Но у вас умерла дочь.
Дрогнуло стойкое сердце Арбалета, он пошатнулся на стуле, чуть не упав с него, но сжав зубами дрожащие губы, встал и пошёл назад в локалку. Ему казалось, что он окаменел, лишился способности думать и чувствовать, и только механически передвигал ногами. Нач.отряда поспешил за ним.
Зайдя в локалку, Арбалет продолжил методично ходить по протоптанной им на свежевыпавшем снегу дорожке. Изумлённый и, видимо, перепугавшийся за душевное здоровье Арбалета, низкорослый Нач.отряда семенил рядом с ним и сочувственно утешал его:
– Ну что поделаешь! Вы только не волнуйтесь, не переживайте сильно. Берегите здоровье.
Арбалет остановился. Ему даже жалко стало так заботящегося о нём Нач.отряда.
– Это ты не волнуйся, начальник. Не успокаивай. Иди по своим делам. Всем придётся уйти из этой жизни: и мне, и тебе. Смерти бояться не надо. Самый ужасный конец на этой земле – бессмертие. Всё остальное – проходит.
В ужасе отшатнулся от своего подопечного Нач.отряда. арбалету показалось, что у капитана волосы встали дыбом от такого жестокосердного цинизма. Отрядник поправил шапку на голове, беспомощно развёл руками и ушёл в барак. Наверное, он понял, что Арбалет в эту страшную для него минуту просто хотел остаться один.
Арбалет продолжил свою прогулку. Иногда ему казалось, что он идёт не по тропинке, а по занесённым снегом могилам близких, дорогих его сердцу людей.
Любимая дочь, Танчик, была изумительной красавицей, доброй, жизнерадостной, отзывчивой… И вот, умерла, погибла. Бедный дед! Он постоянно, как бы в шутку, говорил родне: «Я хочу, чтобы последний стакан воды подала мне именно Танюша». Да разве один дед мечтал получить последний в жизни стакан воды из её ангельских рук! Как коротка была её жизнь! Оказывается, спасая мир, красота погибает сама, а мы, спасённые ею, уродцы, зачем-то продолжаем жить!
Да, тяжело терять детей! Как мучительно в одиночестве допивать эту горькую и ядовитую чашу жизни! Арбалет вспомнил своих молодых друзей, рано покинувших эту злосчастную земную юдоль, подумал об их родителях, и представил весь ужас их существования в мёртвой бездетной тишине.
Но Таню не просто любили, её обожали как юную богиню, сошедшую с небес на короткий миг только взглянуть на эту странную земную жизнь. Знал Арбалет, что многие осиротевшие смертные до конца дней своих будут трепетно молиться на её светлый образ.
Над пропастью разверзнутой могилы
Поникли ожиданья и мечты.
И в вечном мраке таял облик милый
Божественной, небесной красоты…
Суровые январские метели
Смеются над житейской суетой…
Под гнётом жизни все мы постарели,
А ты одна осталась молодой.
Арбалет вспоминал своих родственников, когда-то продумывавших и планировавших за него его судьбу. Но он восстал, и пошёл в разрез с этими, любящими его людьми, пошёл своей оказавшейся такой тяжёлой дорогой. Видимо, такова была его судьба, и так было угодно Провидению. Но он ни о чём не сожалел, ни на кого не держал зла. Всё, что было в его жизни, имело свой мистический смысл. Да, он часто ошибался, падал, но он всегда вставал, отряхивался как хищный зверь и шёл дальше за своей судьбой. Но понял ли он настоящий сокровенный смысл жизни? Мы не знаем этого. Об этом мы можем только догадываться на своём, человеческом уровне.
Арбалет упрямо продолжал закатывать в гору свои камни. Каждый день, в любую погоду, он ходил, бегал, отжимался, приседал… Он предпочитал умереть в бою, в борьбе за свою жизнь.
Большинство врачей пугали его тем, что с туберкулёзом заниматься нельзя, что палочка может разойтись по всему организму, пойти в кости и вообще везде. Только Глав.врач не поддерживал мнения своих осторожных коллег: «Этот больной выздоровеет. Он хочет и, значит, сможет».
А в это время вокруг Арбалета неумолимая смерть хладнокровно выкашивала свой обильный урожай.
Некоторых безнадёжно больных, перетерпевших нечеловеческие муки. Перенёсших адские боли, актировали, как бы освобождали. Но они, достигнув своей цели, приезжали домой и через 2-3 дня… умирали.
Многие актированные подолгу ждали, когда их заберут родственники, а те просто не приезжали за ними. Но списанные со счетов зеки всё равно ждали, умоляли, плакали, но они были уже никому не нужны. Так они и умирали в ожидании. Как тяжела и страшна такая смерть! Человек актирован, в зоне он не нужен, и увезти из зоны его некому, ходить он уже не может, лежит с туберкулёзом позвоночника в носилках и… ждёт… Глав.врач Миронов сам провожал и увозил таких больных в вольную больницу. Да, много слёз, горя, трагедий и сломанных человеческих судеб перевидал этот самоотверженный, сильный человек!
Пока Арбалет лечился и спасал сам себя, то есть в течение нескольких месяцев, умерло более сорока человек. Изгои буквально в очередь выстраивались, чтобы побыстрее покинуть наш земной рай (Но поскольку мы умираем все, может быть, все мы на этой планете – тоже «изгои»?).
Через каждые два месяца больным делали снимки лёгких. Врачи наблюдали, как протекает болезнь. Все переживали и с нетерпением, как приговора, ждали результатов.
Глав.врач вызвал к себе Арбалета.
– Я хочу тебя обрадовать. Твой туберкулёз перешёл в неактивную фазу. Мы тебя выписываем. Таблетки будешь пить всё равно, но содержаться будешь на специальном отряде. Это здесь недалеко, через забор. Ты молодец, что не сдался, а нашёл в себе силы жить с этой болячкой. Живи и радуйся. Я тебя уважаю за характер. Когда будет война, не забудь забрать меня отсюда в свой отряд полевым хирургом!
Они пожали друг другу руки, Арбалет вылетел из кабинета и, не скрывая своей радости, закричал на весь продол: «Э-ге-ге! Мы снова в фаворе!»
Всё произошедшее с ним казалось ему несуществовавшим в реальности страшным сном.
(Кстати, вы, наши верные читатели, конечно же догадались, что Арбалет, радостно кричавший «Мы снова в фаворе!», имел ввиду «в фаворе у судьбы», а не «в фаворе у рогатых хозяев жизни»).
Арбалета перевели на стационарное лечение в колонию ИК-2 на ВИЧ-туб.отряд. Отряд небольшой, состоял в основном из выздоравливающего от туберкулёза народа, но некоторые всё же возвращались обратно в больницу, именуемую в простонародье «могильником».
Арбалет был твёрдо уверен, что это будет его последняя колонийская ходка, что больше он никогда не попадёт в подобные заведения, будет жить в согласии и с самим собой и с окружающим миром. Он уже начал потихоньку готовиться к свободе: поправлял здоровье, закалял свой организм. Он хотел жить, несмотря ни на что. Просто быть в этом мире и просто участвовать в жизненном процессе рядом с другими, здоровыми людьми.
До прихода Арбалета в этот отряд, почти никто из выздоравливающих зеков не выходил на свежий воздух. Сутками все сидели в прокуренном бараке и ждали решения своей участи от высокого начальства и многомудрой медицины.
(В стране уже действовала самая гнусная система организации медицинского обслуживания населения. Медики получали оплату не в зависимости от уровня рождаемости, продолжительности жизни, физической готовности населения, а… от количества проведённых медицинских манипуляций и веса проглоченных таблеток! То есть врачей фактически заинтересовали в том, чтобы люди в стране как можно больше болели! До такого откровенного идиотизма могли додуматься только бывшие комсомольские шестёрки, сами больше всех заботящиеся о своих тугих кошельках. Следующим «мудрым» решением этих неисправимых тупиц будет, вероятнее всего, введение оплаты пожарным за количество потушенных пожаров! Не заполыхает ли у нас сразу вся страна? Пожарный, он ведь, как и медик, тоже кушать хочет.