Арбалет только усмехался, глядя на то, как ребята выясняли, кто из них блатней. В результате разговор кончился ничем, так, взаимным фырканьем (Конечно, постороннему наблюдателю всё это может показаться просто «вознёй в ширинке у великана». Но напрасно вы, читатели, думаете, что ваша вольная жизнь наполнена каким-то особым смыслом. Может быть, вся ваша вольная жизнь – такая же мелкая и бессмысленна суета…).
Рафу эти справедливые обвинения крепко задели. Выбрав подходящий момент, он пошёл к Белому.
– Убирай его, начальник! Он нам с тобой мешает прибить всю эту зону. Все наркотвари должны платить нам. А тут конфликтная ситуация. Иди к Хозяину. Пусть этого Креста увозят отсюда. Пока он здесь, ничего хорошего не выйдет – диктовал Белому хитрый и подловатый Рафа.
И Белый пошёл к Начальнику, прикрывая свои меркантильные интересы тем, что Крест живёт на положении, тянет в зону наркоту, купил многих сотрудников и его, как отрицательно настроенный элемент, не поддающийся исправлению, требуется отправить на родину для дальнейшего отбытия срока наказания. Начальника убедила пламенная речь Нач.опер.части и он подписал соответствующую бумагу.
Воля Начальника – закон для сотрудников колонии. Отправляла Креста из зоны смена Фрола.
Крест был в кипише от такого беспредела, ведь до конца «лечения» ему оставалось ещё четыре месяца.
– Да никуда я не поеду! – кричал он на Фрола, когда тот принёс ему билет.
Но Фрол, кроме всего прочего, был ещё и крепкий службист.
– У меня приказ: отправить вас на этап.
День был выходной, никого из администрации в зоне нет: все на честно заработанном отдыхе. Даже БОР ничего не знал об этих закулисных движениях. Всё было сделано тихо, хотя неистовый Крест и попортил кровь Фролу в день своего отъезда. Долго тот будет помнить, как вывозить из зоны блатных.
Крест всё связал воедино и всё понял: это подлый Рафа сожрал его и вытолкал из дорогой его наркоманскому сердцу зоны.
– Ну, мразь, я тебя убью! – тщетно сотрясал бакальский воздух разгневанный Крест.
Они с Рафой больше никогда не встретятся в этой жизни. У каждого – своя судьба. Их корабли столкнулись в океане, и разошлись, слегка помяв борта.
Провожал Креста только Арбалет. Буйный правдолюбец Крест крепко ценил Арбалета и только с ним не конфликтовал. У них были разные способы выживания в той неизлечимой зоне, но они уважали друг друга и часто вечерами гуляли по зоне вдвоём. Крест так живописно изображал просто ужасающие сцены из своей содержательной бандитской жизни!
А вот Молодой и Крест недолюбливали друг друга. Каждый старался показать, что тоже вес имеет. Однажды, будучи подшофе, Молодой высказался прямо:
– Ты для меня не Крест, а Крестик. Там у себя, на родине, будешь блатовать, а здесь, на Урале, будь попроще. Не пыли. У нас и своих отморозков хватает.
Крест побагровел, но смирил свой пыл перед почтенным возрастом Молодого, но отношения их после этого явно остудились. И провожать Креста Молодой не пошёл. Только выглянул из отряда, махнул Кресту напоследок рукой, повернулся и скрылся за дверью. Такова жизнь. Вчера были вместе, а сегодня уже – врозь. У каждого – свой путь в этой жизни (но ведёт он – посмейтесь, дорогой читатель, – в одно и то же место).
Ехать домой, во Владивосток, пришлось на кумаре, без наркоты, которой было у него в достатке здесь в зоне. Его ждали впереди много этапных камер, много тюрем и много разных людей…
– Ну, дай Бог, брат, тебе всего самого хорошего в пути. Не забывай.
Арбалет и Крест крепко обнялись на прощание. Креста загрузили в воронок, и поехал он в туманную даль своего непредсказуемого будущего.
Возвращался в свой отряд Арбалет в расстроенном и удручённом состоянии духа. Обстановка в лагере и соотношение противоборствующих сил кардинально поменялись. Железный Крест один мог противостоять и давлению администрации и проискам Адидасовцев. Но Креста увезли. Женя и Молодой собирались домой, готовили документы на УДО и думали только об этом. Арбалет мысленно прикидывал соотношение сил и составлял в уме список тех, кто способен умерить коммерческий пыл зарвавшихся Адидасов. Сей «судьбоносный» вопрос пока одиноко завис в наэлектризованном бакальском воздухе.
Вдоволь наглядевшись на междоусобные зековские склоки, Арбалет убедился в том, что нынешние «чёрные» (смотряги) и должностные (активисты) мало чем отличаются друг от друга. Умудрённая многолетним опытом Администрация на выходки и проделки и тех и других смотрела сквозь пальцы, дозволяя им многое, лишь бы они контролировали отряды и управляли уголовным элементом. Главное при любой политике: удерживать зековскую массу в рамках приличия. Возитесь между собой. Рвите друг у друга чубы, но о воле позабудьте.
Когда увезли Креста, Адидасы резко активизировали свою внутрилагерную деятельность. Начали с главного: расставлять на доходные места своих людей, даже не скрывая свои шкурные интересы и непомерные аппетиты. Их амбициозный лидер Рафа был наверху блаженства и самодовольно потирал руки от результатов удавшейся комбинации.
Но все эти глобального масштаба лагерные проблемы вскоре были отнесены на второй план собственными араблетовскими проблемами.
Он то бросал употреблять, то снова начинал, мучаясь и проклиная свою зависимость. Ходил к врачам, всё же надеясь на излечение, но оно, почему-то не наступало. И если лагерные врачи-наркологи прямо в глаза не говорили о перспективах медицинской помощи, то по их поведению легко можно было определить их гиппократовские мысли: «Сам залез на наркотики, сам и спрыгивай. А лучше садись в ШИЗО, там всех вас вылечат».
Короче говоря, сами врачи, не имевшие в то время ни чётких методик лечения, ни надёжных препаратов, и не надеялись на возможность освобождения этих несчастных погибающих людей от всесильного наркотического дурмана. И большинство зеков-наркоманов с откровенной насмешкой относились к лагерному принудительному «лечению», но, учитывая обстоятельства, умело и ловко создавали видимость, что они лечатся.
Всем им было интересно – да и самолюбию льстило – именно в зоне сорвать запретный плод, замутить втихую, затянуть наркоты, расслабиться и уйти в себя от мелкотравчатых и убогих лагерных проблем и от однообразной, бессмысленной суеты. Разум наркомана устроен так, что он привыкает принимать решения, да и просто жить, под наркотой. А вот когда её нет, тогда и начинаются всякие болезни, неврозы и прочие неприятности. Постепенно у наркомана теряется смысл жизни. Он начинает понимать, то всё его миросозерцание, его дом построены на сыпучем песке, подверженном любому дуновению равнодушного окружающего мира. Наркоман, безусловно – слабый человек, его постоянно терзает чувство непреходящей обиды, когда окружающие его люди равнодушно-презрительно смотрят на то, как он погибает, и не протягивают ему руку помощи, а самодовольно потирают свои белые ручки.
А он безвозвратно гибнет в одиночестве, понимая и свою несостоятельность, и слабость современного разобщённого общества. Ему кажется, что все другие люди тоже неизлечимо больны, что они находятся в спячке, убаюканные обыденностью и однообразием жизни. Он думает, что на этой земле никого, кроме изгоев, нет. Когда в ломке он просыпается от боли, он ужасается происходящему с ним, переносит мысленно этот ужас на других людей, и, вместе с другими клиентами Адской кухни, задаёт в ускользающую бесконечность многовековой и безответный вопрос: «Чья же это вотчина, наша маленькая круглая Земля?»
Единственной светлой отдушиной для Арбалета в этом государевом пекле была Наташа и их редкие встречи. Но завистливые лагерные доброхоты доложили операм, что между ними что-то происходит. Ретивые служаки с радостью ухватились за эту ниточку и начали «разрабатывать» Арбалета. А у того в штабе дневальными служили два его хороших земляка, которые всегда вовремя предупреждали нашего героя о готовящихся против него действиях. Операм очень хотелось взять его с поличным, то есть на месте преступления, и когда Наташа была на сутках, эти оперативные дуболомы всю ночь просиживали в сугробах, ожидая вездесущего покорителя дамских сердец. А тот злорадно посмеивался и не приходил полакомиться ожидающим его российским сыром. Наконец операм надоела эта зимняя ловля блох, но они крепко обозлились на Арбалета за свои неудачи и решили про себя: «Если не так, значит по-другому, но мы всё равно тебя возьмём и сгноим в ШИЗО, проклятый Отелло!»