Тристан сделал глубокий вдох.
– Случилось еще одно нападение. На том же самом месте.
– Человек?
– Нет, овцы.
– Овца?
Тристан покачал головой.
– Не одна, целое стадо. На соседней ферме, прошлой ночью. Написали в разделе местных новостей на Би-би-си. Полиция предупреждает о возможном появлении опасного хищника.
– Хищника? Мы же не в Африке! Откуда тут львы и тигры!
– В новостях предположили, что животное сбежало откуда-то. Из зоопарка или частной коллекции.
– Там где-то недалеко сафари-парк, – согласилась Дилан и внимательно поглядела на Тристана. – Но ты думаешь, что дело не в этом.
– Да.
– Я просто…
Дилан отодвинула поднос с едой; у нее внезапно пропал всякий аппетит. Ее затошнило. Не сказать, чтобы Тристан ее убедил, но его волнение передалось ей.
– Я не понимаю, как это мог сделать призрак. Там ведь поблизости ничего нет! Ты точно не чувствовал появления другого проводника?
Тристан, стараясь сохранять спокойствие, терпеливо покачал головой. Дилан уже задавала ему этот вопрос.
– Тогда, скорее всего, там нет ничего сверхъестественного. Ну, если не считать сверхъестественной пантеру! Ну правда, Тристан. Откуда тут взяться призраку? Они ведь сами не могут сюда попасть.
Но ее слова его, похоже, не убедили.
– Я знаю, но все равно. Чувствую: что-то не так.
– Я думала, ты говорил, что не чувствуешь призраков, пока они не подлетают совсем близко?
– Так и есть. Только если…
– Если рядом Сюзанна, – докончила Дилан фразу, которую благоразумно оборвал Тристан.
Она шумно выдохнула. Дилан знала, к чему он клонит.
– И ты хочешь отправиться туда. Узнать, в чем дело.
Он кивнул, виновато поводя плечами.
Дилан поджала губы, но смирилась. Если Тристан прав – хотя она не знала, как такое может быть, – они обязаны пойти и разобраться, в чем дело. Убить призрака, понять, откуда он появился, и не дать другим последовать за ним.
Если Тристан прав и они ничего не сделают, тогда придет Инквизитор, и…
– Ладно, ладно, – со вздохом сказала она. – Завтра пятница, уроки заканчиваются рано. Можем поехать сразу после школы. Хорошо?
Тристан состроил гримасу, явно недовольный промедлением, но все равно кивнул.
– Завтра.
– Вот увидишь, – она усилием воли подняла вилку и отправила ее в рот. – Мы ничего там не найдем.
Голос ее звучал уверенно, и она от души надеялась, что права.
– И все же я думаю, что это страшно глупо, – прохныкала Дилан.
Она стояла по лодыжки в грязи, и ноги в резиновых сапогах у нее страшно мерзли. Она чувствовала, что один носок вот-вот сползет. В левой руке она сжимала зонт. Огромные жирные капли колотили по ткани, выбивая неровный ритм вокруг ее головы. Вторую руку она вынула из рукава дождевика и обернула вокруг живота. Промерзшие онемевшие пальцы кололо, словно иголками. Когда она выдыхала, изо рта у нее шел пар.
Март в Шотландии совершенно не подходит для загородных поездок. А если уж совсем честно, Дилан думала, что для загородных поездок вообще никакое время не подходит. Она и до смерти никогда не любила природу, и ее приключения в пустоши – и за ее пределами – лишь укрепили ее в этом мнении.
Тристан игнорировал ее жалобы. Видимо, оставил попытки умилостивить ее после пятой, абсолютно неудачной. Вместо этого он смотрел вдаль, на соседнее поле, напряженно сжав пальцы вокруг колючей проволоки забора. Дилан стояла в нескольких метрах и подойти ближе не решалась, потому что… потому что зрелище было не из приятных. Совсем не для слабонервных.
Будто сцена из ужастика. Тела были грудой свалены в кучу; конечности изогнуты под странными углами; горы непокрытой кожей плоти. Трупы подожгли, и огонь еще не совсем погас. От жара над землей поднимался клубящийся туман, похожий на отходящую к праотцам душу.
Оттого, что тела принадлежали овцам, а не людям, не становилось легче.
– Тристан, правда, я не понимаю…
– Хорошо бы подойти поближе, – перебил он.
– Что?
Вместо ответа он перекинул ногу через забор и спрыгнул на поле, где красовалась дымящаяся груда тел.
– Тристан! – Дилан заторопилась вперед, хлюпая сапогами по грязи, но дальше забора между полями пройти не смогла.
И не только потому, что перелезть через него в резиновых сапогах не по размеру было сложно. Просто с этого расстояния она разглядела все куда подробнее: дым уже не так застилал глаза. А еще запах. Издали он казался просто неприятным, но тут просто ошеломлял. Дилан поперхнулась и, просунув руку сквозь ворот куртки, накрыла рот ладонью. Стараясь дышать ртом, она поняла, что так запах превращается во вкус. Сажа, горелая шерсть и – менее различимо – более привычный вкус баранины. Так-то она даже любила баранину. Но, видимо, больше не сможет есть ее никогда.