– Вам придется рассказать мне чуть побольше.
– Нет. Откуда мне знать, что вы и есть инспектор Рикмен? Я должен вас видеть. Или вы приедете, или я кладу трубку, и вы меня больше не услышите.
– Хорошо, – успокоил его Рикмен. – Хорошо. – Ему ничего не оставалось делать. – Где в Дувре?
Он сделал несколько записей и закончил разговор.
– Ну? – спросил Фостер. – Как ты его узнаешь? Голубая гвоздика в петлице или что?
Рикмен посмотрел на него с иронией:
– Сказал, что сам меня узнает.
– Спасибо телевидению. Ну и что, поедешь?
– Да, – ответил Рикмен. – Я думаю, он не врет. Несмотря на разыгранную мелодраму, мне кажется, он что-то знает.
– Будем надеяться, а? – сказал Фостер. – Будем надеяться ради нас всех.
Глава 38
Проливной дождь и порывистый ветер затрудняли движение. Рикмен даже радовался, что ему приходится внимательно следить за дорогой: музыка его нервировала, а голоса знаменитостей на Радио-4 действовали усыпляюще. Он чувствовал себя изолированным от остального мира в теплом салоне машины, а темнота и дождь только усиливали это ощущение.
Бензоколонки на магистрали были безлюдны и излишне ярко освещены, закрыты почти все магазины и рестораны. В тех, что были открыты, немногочисленные посетители выбирали столики подальше от остальных, они слонялись по огромным фойе, заказывали кофе покрепче и сладкие закуски. В проносившихся мимо автомобилях люди ехали парами, семейными группами, молодежь – компаниями по три-четыре человека. Ехавший в одиночку Рикмен казался среди них белой вороной.
Он летел от заправки до заправки, пересекая невыразительный черный пейзаж. Только в Бирмингеме его внимание привлекли ярко освещенные центр развлечений и здание правления Королевского автомобильного клуба, стеклянный фасад которого рассекал дождь, как нос корабля морские волны. И снова пустынная магистраль и непроницаемая темень.
В Нортгемптоне он остановился выпить кофе и сидел, уставившись в свое отражение в забрызганном дождем стекле. Вдалеке прогрохотала колонна большегрузов, будто поезд по невидимым рельсам. Накладываясь на его собственное отражение, не раз появлялось лицо Грейс, и он начинал задыхаться. Голова в пластиковом мешке, кожа бледная до синевы, глаза закрыты. Сможет ли он когда-нибудь теперь вспомнить ее живой и улыбающейся?
К четырем утра он добрался до магистрали М25, и машин стало больше. Дорога высохла, ветер почти прекратился, и он на скорости объехал Лондон, постояв лишь немного в очереди на Дартфорд-кроссинг, чтобы съехать на свободное шоссе М20. Эта часть пути, хоть и спокойная, оказалась самой тяжелой: в нескольких городках пришлось снижать скорость, мелькание домов в свете фар больно било по воспаленным глазам. Затем снова монотонное полотно дороги стремительно набегало навстречу и ложилось под колеса миля за милей; лишь короткие участки дорожных работ разнообразили черноту трассы. Единственными ночными путешественниками, кроме него, были водители грузовых фур да случайные туристы, спешащие на ранний дуврский паром либо в туннель под Ла-Маншем.
Он свернул на шоссе А20, последний перегон в его маршруте, и почти сразу влетел в низкий туман. Пришлось сбросить скорость, и теперь он почувствовал усталость. Вскоре он свернул на извилистую дорогу, петлявшую вдоль подножия холмов, к Дуврскому замку, и въехал наконец на стоянку ниже замковых ворот. Здесь он вышел из машины и пошел размять ноги по дороге, ведущей к подъемной решетке замка. Было полседьмого утра, темно. Клочья тумана, сияющие при искусственном освещении, как жемчужная пряжа, упорно держались в низинах у подножия холма. Когда он возвращался к машине, темная «ауди» свернула на стоянку и припарковалась рядом с его «вектрой». Рикмен подумал, что он вроде проезжал мимо этой машины, кажется, она стояла на придорожной площадке.
Он подходил к ней медленно. По телефонному разговору у него сложилось впечатление, что его информатор – человек нервный, способный дать деру, если заметит малейшую опасность. Он замедлил шаг, давая водителю возможность хорошенько себя рассмотреть. Немного выждав, из машины вылез мужчина, огляделся по сторонам и только потом приблизился к Рикмену.
Он был маленького роста, худощавый, лет двадцати пяти – тридцати, чем-то похожий на ястреба. Двигался энергично, явно нервничал. Подал Рикмену руку, но не назвался.
– Мы должны проехать подальше, – сказал он. – Возьмем вашу машину.
Мужчина быстро подошел к машине Рикмена и скользнул на пассажирское сиденье. Секунду помешкав, Рикмен пожал плечами и последовал за ним.
– Куда ехать? – спросил он.