Капстик округлил глаза:
– Если бы вы вели дела с иммиграционными властями столько же лет, сколько я, сержант, то вы бы знали, что они постоянно все путают: отказывают не тем людям, не тем предоставляют статус, письма посылают по неверным адресам либо не отсылают совсем. – Он сделал паузу, чтобы картинно содрогнуться. – Это жуткий бедлам.
– Из которого вы, однако, извлекаете выгоду для себя, – заметила Харт.
Адвокат Капстика начал протестовать, но Фостер не обратил на это внимания и положил две фотографии на стол перед солиситором:
– Араш Такваи пропал. Этот человек… – он постучал по фото самозванца, – выдает себя за мистера Такваи.
Он успел увидеть мгновенно промелькнувшую искру беспокойства. Мистер Капстик стал тщательно изучать фотографии. Когда он поднял глаза на двух детективов, в них светилось веселое презрение.
– Вот эта, – сказал он и швырнул фото Араша через стол, – похоже, сделана в фотобудке. А эта… сделана на улице. Кем? – Не дождавшись ответа Фостера, он закончил: – Вам следовало бы лучше подготовиться, сержант.
Ничуть не смутившийся Фостер положил на стол фотографию жертвы поджога.
– Зариф Махмуд, – сказал он. – Убит. Сгорел во время пожара. – Рядом положил фото Якубаса. – Якубас Пятраускас. Заколот ножом. – На столе появился снимок Софии. – Первая жертва. Мисс Хабиб. Ей было семнадцать лет. – Он положил еще две фотографии. Одна – улыбающейся женщины на вечеринке. – Наталья Сремач, – сказал он. Затем указал на вторую фотографию. – А эта женщина присвоила ее удостоверение личности в девяносто седьмом году. Вчера она была похищена из своей квартиры. Вы не знаете, где здесь настоящая Наталья Сремач?
Мистер Капстик, может, и был опытным солиситором, но опыта допросов в процессе уголовного расследования у него не было. Он положил ногу на ногу и откинулся на стуле, пытаясь изобразить высокомерное презрение. У него почти получилось, но тут он неожиданно для себя нервно облизнул губы.
– Фотография мисс Сремач была предоставлена ее коллегой по работе, – сказала Харт. – Мы попросили ее проверить некоторые детали. У нас возникло одно интересное предположение. Угадайте, кто был солиситором мисс Сремач в те годы? – Она дала ему время для ответа, но Капстик потерял дар речи. – Это были вы, мистер Капстик.
Фостер напрягся. Харт привела решающий довод, и ему пришлось закусить губу, чтобы не улыбнуться.
– Люди отличаются тем, что чаще исчезают, чем торчат дома, – сказал Капстик.
Харт доверительно поделилась:
– Мы знаем. Мы же детективы.
– Но непонятно, почему их документы оказываются у других беженцев, – вступил Фостер.
– Домыслы. – Лицо Капстика покраснело, он вспотел, но голос был невозмутимым – он будет отлично звучать в записи.
– У нас есть фотография настоящей мисс Сремач, – сказал Фостер, – и надежный свидетель. У нас в базе имеется образец ДНК мистера Махмуда. Полагаю, мы разыщем человека с его документами и попросим сдать анализы. Как вы считаете, мы получим соответствие?
Глаза Капстика перебегали с Фостера на Харт. Вдруг он резко повернулся и начал шептаться с адвокатом.
– Мистер Капстик консультируется со своим адвокатом, – сказал в микрофон Фостер, стремясь помешать им. Это сработало.
Капстик оглянулся на него, адвокат потребовал объявить перерыв, и допрос был отложен до четверти первого ночи.
– Когда ты успела откопать, что Капстик был солиситором Натальи? – спросил Фостер.
– Рейд сообщил как раз перед допросом. Я пыталась тебя поймать, но…
– Не извиняйся. Стоило только посмотреть на его лицо. Я бы тебя расцеловал, да боюсь, что ты мне добавишь синяков.
Она засмеялась:
– Может, да, а может, и нет.
Глава 43
Ночью поток машин иссякает, и все звуки и запахи, которые днем скрадывались шумом и выхлопными газами, с наступлением темноты становятся резче. Цвета переходят в серый и черный, а крики парней в пивной становятся громче, поскольку у ночного воздуха особые свойства. Джордан любил слушать эхо шагов по холодной мостовой, шум дождевой воды – звуки потаенные и загадочные.
Он разглядывал девушек, ярких и хрупких, как бабочки, дрожащих от холода в очередях в ночные клубы. Когда он был ребенком, мама ему говорила, что утонченные ароматы хранятся в склянках с изображением цветов, но так же пахли эти девушки в дорогих шмотках, запах тянулся за ними как тонкий шлейф тумана зимней ночью. Такими вечерами, как этот, после дождя, когда воздух чист и прозрачен, он мог оставить машину дома и пройтись пешком – с обходом, чтобы его девочки не расслаблялись. Вот будет им сюрприз, ведь они ожидают его на «мерсе»! Ему нравилось видеть перепуганные лица, расширенные от страха глаза, паническую попытку изобразить рвение. Он застукал двух, бездельничающих в портале, – они курили одну сигарету на двоих. Сначала с удовольствием посмотрел на спектакль «Ой-Блин-Он-Здесь!» Затем сам устроил маленькое шоу: рванул им с плеч пальто и спустил их вниз по ступеням сверкать сиськами перед автомобилистами.